Почему бы не попытаться? У них даже есть телефон».На следующий день я позвонила. Хозяин был удивлен, но доволен. Отель официально еще не открылся, продолжались строительство и ремонт и не было других постояльцев. Там все просто и спокойно… Стоило заверить его, что это именно то, что мы хотим, он с удовольствием согласился нас принять.Однако наши планы реализовались не совсем гладко. Мы должны были вылететь на Крит в понедельник вечером, провести ночь в Ираглионе и на следующий день отправиться в Агиос Георгиос курсирующим два раза в неделю автобусом. Но в воскресенье Фрэнсис позвонила из Патриса, где задержалось судно ее друзей, и умоляла меня не тратить зря драгоценный недельный отпуск, не ждать и отправляться на Крит, а она найдет способ добраться как можно быстрее. Поскольку Фрэнсис очень самостоятельна, а от меня толку мало, я согласилась, не без разочарования. Мне удалось попасть на воскресный рейс, чтобы провести лишний день в Ираглионе и, как планировалось, попасть на автобус во вторник. Но судьба в лице Студебекеров помогла мне выехать в понедельник утром прямо на юго-западный угол Крита. Там я и стояла, с целым днем в полном распоряжении, среди пейзажа такого дикого и пустынного, как мечта самого решительного отшельника.Вдаль от берега суша круто поднимается. Скалистое предгорье, серебряно-зеленое, серебристо-рыжевато-коричнево-фиолетовое разрезает ущелья. Высокие облака срываются дымом с призрачных скал. Ближе к морю суша зеленее. Тропинка к Агиос Георгиос извивается среди ароматного леса. Я почувствовала запах вербены и лаванды и чего-то вроде шалфея. Над жаркой белой скалой и густой зеленью леса багряник поднял облака пахучих пурпурных цветов, протянул ветки в глубь острова, спасаясь от африканских ветров. В отдаленной расселине далеко внизу я увидела быстрое, яркое мерцание. Море.Тишина. Птицы не поют, овечьи колокольчики не звенят. Только пчела жужжит над голубым шалфеем на обочине. Никаких признаков человеческой деятельности, кроме дороги, тропы впереди и белого следа самолета высоко в сверкающем небе. Я подняла чемодан с пыльных сальвиний и отправилась вниз.С моря дул ветер, тропинка вела вниз, поэтому я шла быстро. И все равно только через пятнадцать минут я добралась до скалы, которая скрывала нижнюю часть тропинки от дороги, и увидела впереди первое свидетельство присутствия человека. Мост, маленький, с грубыми каменными перилами, вел тропинку над узкой рекой – я подумала, что это источник воды, которым живет Агиос Георгиос. Я пока не видела деревни, но догадалась, что она близко. Море уже сверкало за следующим изгибом тропинки.Я остановилась на мосту, поставила чемодан и сумку, и села на перила в тени платана. Болтала ногами и смотрела задумчиво в сторону деревни. Море примерно в полумиле. Река спокойно струится вниз, от озерца к озерцу перетекает через сверкающие отмели, между поросшими кустарником берегами, освещенными багряником. А больше деревьев в долине нет, каменистые склоны копят жару дня. Полдень. Все листья застыли. Ни звука, кроме шума воды и внезапного всплеска лягушки. Я посмотрела в другую сторону, вверх по течению, где тропинка извивается вдоль воды под ивами. Затем встала, отнесла чемодан под мост и тщательно спрятала в зарослях ежевики и горных роз. Парусиновую сумку с завтраком, фруктами и фляжкой с кофе я надела снова на плечо. В отеле меня не ожидали. Ну и очень хорошо. Почему бы не провести целый день на природе? Найду прохладное место у реки, поем, получу порцию горной тишины и уединения, а потом пойду в деревню.Я пошла вдоль реки. Скоро тенистая тропинка начала подниматься, сначала спокойно, а затем заметно круче. Река заполнялась камнями, покрывалась порогами и шумела все громче. Долина превратилась в узкое ущелье, а тропинка стала грубым неопределенным проходом над зеленой водой, куда не заглядывает солнце. Деревья над головой сомкнулись, с папоротника капала вода, шаги эхом отражались от скал. Но, несмотря на кажущееся уединение, по маленькому ущелью часто ходили люди и животные: проход плотно утоптан и покрыт явными свидетельствами того, что по нему ходили мулы, ослы и овцы.Через несколько минут я увидела, зачем они туда ходят. Я поднялась по крутому склону сквозь редеющие сосны и сразу вышла из тени ущелья на открытое плоскогорье примерно шириной в полмили и глубиной в двести или триста ярдов, словно широкий выступ на склоне горы. Поля, огороженные с трех сторон деревьями. На юг, по направлению к морю – обрыв, покрытый огромными валунами. За плодородной почвой, на север, поднимаются горы с облаками, оливами и ущельями среди деревьев. Из самого большого ущелья вытекает река, пробивает извилистое русло через плоскогорье. Каждый дюйм плоской поверхности вскопан, разрыхлен и обработан мотыгой. Между грядами с овощами выстроились рядами плодовые деревья: рожковые деревья, абрикосы, а также вездесущие оливы и лимоны. Поля отделены друг от друга узкими траншеями или невысокими каменными насыпями, где безо всякого порядка растут маки, фенхель, петрушка и сотня полезных и съедобных трав. На отдаленных концах плоскогорья вертят белыми брезентовыми крыльями веселые маленькие критские ветряные мельницы, накачивая воду в канавы, которые нитями проходят через сухую почву.Вокруг никого. Я прошла мимо последней мельницы, поднялась сквозь виноградник, который образовал террасу уже в начале склона, и остановилась в тени лимонного дерева. Здесь я заколебалась, почти решив остановиться. С моря дует прохладный ветерок, цветы лимонов удивительно благоухают, вид великолепный… Но у моих ног в пыли жужжали мухи над пометом мулов, а у воды среди сорняков валялась пропитанная водой и разваливающаяся алая пачка от сигарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78