Лицо по замыслу природы должно бы быть круглым и полным, но все состоит из выступов и углов. Височные кости выступают над глубокими глазницами, острые скулы и квадратная челюсть. Платье подобрано над бедрами, сзади выглядывает черная нижняя юбка. Серебряное украшение, похожее на греческий крест. На голове что-то черное, переходящее на шею и плечи. Под этим покрытием густые волосы, но несколько выбившихся прядей седые. Руки квадратные и, должно быть, сильнее, чем можно подумать. На вид просто кости, связанные вместе сухожилиями и толстыми голубыми венами.«Вы говорите на греческом?» – голос ее оказался мягким, высоким, красивым и все еще юным. И глаза великолепные, с прямыми черными ресницами, толстыми, как солома. Веки красные, словно она недавно плакала, но темные глаза прямо горели радостным интересом, который проявляет каждый грек к незнакомцу. «Вы английская дама?»«Одна из них. Кузина прибудет позже. Это милое место, кириа».Она улыбнулась. Такие тонкие губы, словно их и вовсе нет, но улыбка не противная. Неопределенная, выражает вечное и болезненное терпение, граничащее с глупостью. «Здесь у нас маленькая и бедная деревушка. Но брат говорит, что вы это знаете, и много людей сюда приедет для того, чтобы обрести покой».«Ваш… брат?»«Он хозяин. – Она сказала это с гордостью. – Стратос Алексиакис мой брат. Много лет жил в Англии, в Лондоне, но в прошлом году в ноябре приехал домой и купил отель».«Да, я слышала об этом от Тони. Отель действительно очень красивый, надеюсь, ваш брат преуспевает». Я старалась скрыть удивление. Итак, это София. На вид самая бедная крестьянка в бедной стране, хотя, может, просто для грубой работы надела самую старую одежду. И если она питается тем, что готовит Тони, пока это не дало ей ничего хорошего. «Вы живете в отеле?»«О нет, у меня есть дом, немного вниз по дороге на другой стороне улицы. Первый».«Рядом со смоковницей? Я видела его. И печь на улице. – Я улыбнулась. – Ваш сад такой красивый. Должно быть, вы очень им гордитесь. Ваш муж рыбак, не так ли?»«Нет. Он… у нас небольшой участок земли вверх по реке. Мы выращиваем виноград, лимоны и помидоры. Это трудная работа».Я вспомнила домик, безупречно чистый, с роскошными цветами в саду. Я подумала о полах в отеле, которые она моет щеткой, о полях, которые, несомненно, возделывает. Не удивительно, что она двигается, словно у нее болит все тело. «У вас много детей?»Казалось, ее лицо закрылось. «Нет. Аллах, нет. Бог не удостоил меня». Она подняла руку к груди, где на цепочке висело маленькое серебряное украшение, натолкнулась на него и быстро закрыла. Странное испуганное движение. Торопливо забросила крест в вырез платья и начала собирать вещи. «Я должна идти. Скоро придет муж, и нужно раздобыть еду».Меня покормили вполне удовлетворительно: баранина, фасоль и картошка. «На оливковом масле, – сказал Тони, который прислуживал мне. – Сливочное здесь встречается очень редко, но клятвенно заверяю, что все прожарилось и на этом. Нравится?»«Очень вкусно. И я люблю оливковое масло. И здесь, когда оно, так сказать, „только что из-под коровы“, оно великолепно. Вы правы насчет вина. „Король Миноса“, сухое. Запомню. Для греческого оно суховато, да? И название великолепно критское».«Разлито в Афинах, дорогая, видите?»«И вовсе не следовало показывать мне это! – Я посмотрела на него. – Наверху я встретила сестру мистера Алексиакиса».«Софию? Да. Она помогает здесь, – сказал он рассеянно. – Ну, а на десерт будете фрукты или fromage, как мой дорогой друг Стратос называет это блюдо, „компост“?»«Это зависит от того, что это такое».«Между нами, это консервированный фруктовый салат, дорогая. Но не беспокойтесь, мы дадим себе волю за обедом. Каяк сегодня прибывает… о, конечно, вы все об этом знаете».«Я не беспокоюсь, с какой стати? Все прекрасно. Нет, только не апельсин, спасибо. Можно сыра?»«Конечно. Вот. Белый козий, а желтый, с дырками – овечий, берите какой угодно… Извините, я на минуточку. Легка на помине».Он снял кофейник с огня и вышел из столовой через террасу на освещенную солнцем улицу. Там ждала женщина, не обращалась к нему, не подавала знаков, только ждала с терпением бедного человека. Я узнала ее. Сестра Стратоса, София.Если бы только перестать складывать в голове одно с другим… Если бы удалось выключить этот механизм… Но компьютер работал, нежеланный, подытоживая все, крупицу за крупицей. Тони и «англичанин». А теперь Тони и София. Там была женщина, сказал Марк. София и ее брат… Я упрямо ела сыр, стараясь игнорировать нежеланные ответы. Намного лучше сконцентрироваться на сыре, и еще остались вино и кофе, которое должно последовать за сыром, с восхитительным запахом. Тони несомненно назовет это cafe francais… Вот компьютер выдал мимолетное воспоминание о Марке, грязном, небритом, мучимом кошмарами, глотающем равнодушно и с трудом кофе из термоса и сухое печенье. Я яростно нажала на кнопку, стерла память и вернула свое внимание к Тони, изящному и безукоризненному. Он стоял непринужденно на солнце и слушал Софию.Она положила плоскую ручищу на его плечо, словно просила о чем-то. Покрывало сползло и бросило тень на половину лица, к тому же на этом расстоянии я не видела его выражения, но поза говорила о настойчивости и страдании. Казалось, Тони успокаивает ее и погладил руку на своем плече, прежде чем отстраниться. Затем он сказал что-то бодрое на прощание и ушел. Когда он повернулся, я бросила взгляд на стол и отодвинула тарелку с сыром. Лицо Софии, когда Тони оставил ее, выражало горе, и она плакала, но на нем также несомненно был и страх.«Cafe francais, дорогая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78