Все, что можно видеть в этих кустарниках – это то, что они кажутся расселиной на поверхности скалы».«А дорогу вверх?»«Она спрятана среди кустов у смоковницы».«М-м-м. Ну, придется рискнуть. Можешь заползти в ту пещеру, не обнаружив себя и не произнеся ни единого звука?»«Я… Я так думаю».«Тогда залезай, пока его не видно».«Но если он вообще придет сюда, он заглянет туда, и нам негде будет спрятаться. Это место совсем голое. – Я пожала плечами. – Во всяком случае, я… я лучше останусь здесь. Если будет драка, у нас лучшие шансы здесь…»«Драка! – Дыхание Марка перехватило внезапное яростное раздражение. – Какая может быть драка против ружья? Перочинные ножи на расстоянии тридцати ярдов?»«Да, знаю, но я, конечно, могла бы…»«Послушай, спорить нет времени. Просто исчезни из вида, ради Бога! Я не могу заставить меня слушаться, но, пожалуйста, на этот раз, сделай то, что говорят! – Я никогда не видела, как у кого-то отвисала челюсть, но я уверена, что моя именно отвисла. Я это почувствовала. Я просто сидела, изумленно глядя на него. – Он ищет меня, – сказал Марк с сердитым терпением. – Меня. Только. Даже не знает, что ты существуешь… или Лэмбис. В пещере ты будешь в полной безопасности. Ну а теперь поняла?»«Но… он убьет тебя», – упрямо пробормотала я.«Как именно ты предлагаешь остановить его? Дать убить и себя заодно, и добавить это к моему счету? А теперь иди туда и заткнись. У меня нет сил спорить».Я молча повернулась. Но было слишком поздно. Я поползла среди можжевельника, но рука Марка вскинулась, схватила меня и остановила. Сначала я не могла понять, почему. Затем между ветвей сверкнула красная головная повязка. Тотчас же, настолько близко он был, раздался скрип его подошв в пыли и шум потревоженной перекатывающейся гальки.Марк лежал, словно статуя. Несмотря на забинтованную руку и поражающую бледность, он выглядел чрезвычайно опасным. Очень странно – ведь его оружием были складной нож и груда камней.Критянин неуклонно приближался по тропинке, по которой ушел Лэмбис. Она проведет его мимо папоротника ниже пастушьей избушки, мимо ручья, где начинается подъем к нашему выступу…Сейчас я отчетливо видела его. Мужчина крепкого телосложения, невысокого роста, но сильный. Кожа цвета красного дерева. Квадратные скулы и полные губы под густыми усами. Рукава темно-синей рубашки закатаны и обнажают коричневые узловатые предплечья. Я даже видела пунцовую отделку жилета и закрученный кушак с висящим на нем ножом, который завершал «героический» наряд критянина.Он снова поднял бинокль. Мы лежали тихо, как камни. Прошла долгая, с замиранием сердца минута. Солнце уже заливало скалу. Аромат вербены, чабреца и шалфея витал в наступившей жаре. Ободренная нашей неподвижностью, из-под скалы за несколько футов от нас выползла маленькая коричневая змея. Полежала немного, наблюдая за нами, маленькие глазки отражали свет, как росинки. Затем уползла вниз в щель. Я едва заметила. Еще больше бояться все равно невозможно. Не будешь беспокоиться о маленькой коричневой змее, когда внизу на краю луга стоит убийца и смотрит в бинокль…Колебание бинокля прекратилось. Мужчина замер, как пойнтер. Увидел пастушью хижину.Раз он местный, он заранее знал о ее существовании, но было очевидно, что до этого момента он о ней забыл. Уронил бинокль, и он повис у него на веревке вокруг шеи. Снова поднял ружье. Глядя на дверь хижины, устало двинулся вперед по папоротнику.Я повернула голову и увидела в глазах Марка вопрос. Я знала, какой. Точно ли я удалила все следы? Лихорадочно я старалась вспомнить ложе, пол, сумку и ее содержимое, рюкзак Марка, следы нашей трапезы, повязки с плеча Марка, очистки апельсинов. Да, уверена. Я успокаивающе кивнула.Он сделал движение большими пальцами рук вверх, что означало поздравление, затем кивнул головой на расселину сзади. На сей раз у него в глазах была улыбка. Я ему тоже некоторым образом улыбнулась в ответ, затем покорно заскользила в тень узкой расселины в стиле маленькой коричневой змеи.Расселина шла под углом к выступу так, что теперь я видела только щель дневного света с узенькой полоской выступа и одну ногу Марка от колена до ступни. Несмотря на иллюзию убежища, пещера была хуже, чем выступ. Оттуда, по крайней мере, я могла видеть, а здесь сидела в тесноте и слушала, как бьется мое сердце.Вдруг я услышала его. Он шел осторожно, но в лихорадочной тишине утра шаги казались громкими. Они приближались, двигались с травы на камни, с камней на пыль и затерялись за границей скалы, где журчание ручья поглотило их…Тишина. Такая долгая тишина, что я могла бы поклясться, наблюдая за узкой полоской света, что солнце кружилось, а тени двигались…И вдруг он появился прямо под выступом. Мягкие шаги ступали по каменной пыли. Зашуршали кусты смоковницы, так как он их раздвинул. Я увидела, как напряглась нога Марка.Шуршание прекратилось. Шаги снова зашумели по пыли, отошли немного в сторону, помедлили…Мысленно я видела, что он стоит, как прежде, с биноклем у глаз, и тщательно осматривает щели и расселины, где можно спрятаться. Возможно, даже сейчас он обнаружил пещеру, куда я заползла, и размышляет, как до нее добраться…На участок света упала тень. Пустельга. В этой смертельной тишине я услышала тихий звук, который она издавала, когда дотрагивалась до края гнезда. Я слышала свист ветра в ее перьях, когда она пикировала вниз. Шипящий и мяукающий восторг птенцов раздавался в тишине в два раза пронзительнее, чем духовой оркестр в воскресенье в Шотландии. Тень опять промелькнула. Птенцы мгновенно замолчали. Под смоковницей затрещала веточка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78