«Благодарю, – сказал он вроде искренне. – Хорошо выспался и чувствую себя великолепно. Даже, возможно, смогу двигаться. Но ты… ты вообще-то спала?»«Немного, – ответила я честно. – Во всяком случае, достаточно. Совсем проснулась».«Который час?»«Начало шестого».Он беспокойно сдвинул брови, изменил положение руки, словно она вдруг начала болеть. «Лэмбис не вернулся?»«Нет».«Дай Бог, чтобы с ним ничего не случилось. Если я втянул и его в эти неприятности…»«Послушай. Умоляю, не взваливай на свои плечи и Лэмбиса. Он за это не поблагодарит и, полагаю, может сам о себе позаботиться. – Я встала, все еще отряхиваясь. – Ну, пока ты похрапывал, я размышляла. Думаю, нужно переместиться из этой хижины. И чем скорее, тем лучше».Он потер рукой лицо, словно смахивая остатки сна. Глаза затуманены сильной усталостью и беспокойством. «Да?»«Если кто-нибудь все же придет снова искать тебя, доберется сюда… Если у них есть хоть капля соображения, они будут искать у воды и заглянут первым делом в избушку. Лэмбис прав, что вначале выбрал ее для укрытия. Но теперь, когда тебе немного лучше, думаю, следует найти место под открытым небом, в тепле и на воздухе, где есть тень и можно видеть все вокруг. Лучше, если ты будешь скрыт на склоне, чем в единственном очевидном убежище на горе».«Правильно. И не могу сказать, что буду сожалеть, что выберусь из этой… Для начала, поможешь мне сейчас выйти?»«Конечно».Он был тяжелее, чем казался, и не так силен, как надеялся. Потребовалось много времени, чтобы поставить его на ноги, прислонив к стене. Теперь я увидела, что он невысок, но крепок. Широкие плечи и крепкая шея. «Хорошо. – Он тяжело дышал, словно принимал участие в состязании по бегу, а лицо его покрылось испариной. – Придерживаясь стенки, мы можем преодолеть этот путь».Медленно, но верно. Когда мы достигли дверного проема, взошло солнце, меж высоких папоротников слева лился бриллиантовый свет. Длинные тени цветов ложились на траву. Избушка была все еще в тени, и воздух был прохладным. Я усадила Марка на ствол поваленного оливкового дерева и пошла к ручью.До озерца солнце тоже пока не добралось. Вода ледяная. Я умылась и вернулась в избушку за металлической кастрюлей, которую раньше заметила. Это что-то вроде чайника или котелка, которым, должно быть, пользовались пастухи. Хотя поверхность закоптилась до черноты, внутренность была довольно чистой и без ржавчины. Я вычистила странный сосуд как можно лучше крупным песком, наполнила водой и вернулась к Марку.Сейчас он сидел на земле возле поваленного дерева, откинувшись к нему, и выглядел измученным и таким больным при холодном свете, что я не удержалась и охнула. Скорее бы Лэмбис пришел. Лэмбис, одеяла, горячий суп… Я зачерпнула из котелка полную кружку ледяной воды. «Вот питье. И если хочешь умыться, есть чистый носовой платок… Нет, пораскинув умом, думаю, лучше предоставить это мне. Сиди тихо».На этот раз он не возражал. Позволил умыть лицо, а затем руки. Этим я пока ограничилась. Чистота, возможно, стоит рядом с благочестием, но когда вода ледяная… Марк походил на бродягу в затруднительном положении. У меня было чувство, что я выгляжу очень подходящей для него супругой. Сегодня у меня не было смелости заглядывать в озерцо наяды.Завтрак был отвратителен. Хлеб стал твердым, как пемза, и его пришлось размочить в ледяной воде, прежде чем есть. Шоколад был лучше, но вызывал отвращение и не приносил удовлетворения. Апельсины стали мягкими, как замша, и не имели вкуса. Усилия воли, с которыми Марк жевал и глотал невкусную еду, были физически ощутимы. Я наблюдала за ним с тревогой и пробуждающимся уважением. Возможно, он упрям и властен, но какая сила! Сражение с собственной слабостью, стремление не проявлять индивидуальности, пока не соберутся нужные для этого силы, когда каждый нерв вопит о необходимости действия. Для меня это новая концепция храбрости.Когда противная трапеза закончилась, я неуверенно посмотрела на Марка. «Есть место, куда вчера отвел меня Лэмбис. Это что-то вроде выступа, там есть, где укрыться, и видно на мили. Единственное – это то, что оно немного выше. Нужно завернуть за этот утес и затем вскарабкаться вверх. Вон там, видишь? Если не сможешь этого сделать, я могу сейчас разведать вокруг, и найти что-нибудь еще».«Смогу».Как ему это удалось, понять невозможно. Это заняло почти час. К тому времени как он лежал на выступе бледным и обессиленным, я чувствовала себя, словно сама пробежала от Марафона до Афин, чтобы в конце сообщить плохую весть.Спустя какое-то время я села и посмотрела на него. Его глаза были закрыты, а выглядел он ужасно. Но на выступе было солнце, и он лежал, жадно повернув лицо к его возрастающему теплу.Я встала на колени. «Сейчас я возвращаюсь за рюкзаком и чтобы замести наши следы в избушке. И когда вернусь, мне все равно, что ты скажешь, собираюсь развести костер».Его веки шевельнулись. «Не делай глупостей».«Не делаю. Но первым делом, первой и существенной вещью для тебя является тепло. Тебе необходимо горячее питье, и если придется перевязывать руку, нужна горячая вода. – Я кивнула на пещеру, похожую на расселину, сзади нас. – Если развести небольшой костер в глубине из очень сухих веток, которые не очень дымят, можно что-нибудь разогреть. Лучше это делать теперь, пока никого нет».Он снова закрыл глаза. «Как хочешь», – сказал он безразлично.Чтобы уничтожить следы нашего пребывания в хижине, много времени не понадобилось. Любой пастух мог оставить ложе и, хотя оно выглядело подозрительно, я не имела желания убирать его, на случай, если Марку снова оно ночью понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78