Но наступит время, и мы уйдем. Точно такой же процесс
происходит сейчас. Из верности своему виду они не могут до-
пустить наше существование, из верности своему виду мы не
можем допутстить их сопротивление.
Это шокирует вас, так как вы еще не осознаете, что
принадлежите к другому виду. Вы смущены вашими родственными
связями и вашим воспитанием. Быть может, самым ужасным
моментом познания является тот, когда ты понимаешь, что
твой отец - обычный человек из плоти и крови. Вот почему вы
шокированы, и вот почему они имели над вами превосходство.
Они-то не смущаются, их об_единяет опасность, угрожающая их
миру. Они видят, что если вы выживете, то в дальнейшем они
не смогут вас уничтожить, и им придется обороняться от нас-
тупления вашего мира. Ибо мы высший мир, и мы только начи-
наем. Мы способны мыслить вместе и понимать друг друга так,
как они и не мечтают. Мы начинаем понимать, как об_единять
наши мысли и создавать один общий мозг для решения трудных
проблем. Мы не разобщены по отдельным клеткам, из которых
можем общаться друг с другом лишь не отражающими глубину
мысли словами. Понимая друг друга, мы не нуждаемся в зако-
нах, охраняющих жизнь низших форм, неотличимых друг от дру-
га, как кирпичи. Нам не нужно вколачивать себя в геометри-
ческие рамки общества и политики. Мы не собираемся быть
догматиками, постигающими у бога, как организовывать мир.
Сущность мира - это изменение. Изменение - это эволю-
ция, и мы часть ее. Статичность - это враг изменений, а
следовательно, наш непримиримый враг. Если вы еще сомневае-
тесь, то задумайтесь над поступками, которые совершают эти
люди. Я мало знаю о вашей жизни, но в ваших мыслях я вижу
это знание. И подумайте также, как бы они поступили с вами.
Как и раньше, я нашел, что ее стиль риторичен. У меня
пока не хватало решимости возражать ей, а тем более рассма-
тривать себя как новый, более высокий вид. Мысленно я все
еще считал себя несчастным отклонением. Но я уже мог огля-
нуться назад и подумать, почему мы вынуждены улететь отсю-
да. И все же я не удержался и задал вопрос:
- Неужели все люди у вас на Цей-лон думают то же самое
про высшие и низшие виды, про необходимость столь безжалост-
ной жестокости? Судя по тому, что я слышал и читал раньше,
такой образ мыслей не был присущ древним пророкам.
В мыслях женщины явно проскользнуло неудовольствие
этим вопросом, но она сдержалась и нехотя ответила:
- Нет, очень немногие. Только те, кто правильно пони-
мают, что одновременно быть добрым и хозяином мира - невоз-
можно. К моему сожалению, все они принадлежат к "Обществу
братьев Банева". Поэтому, если мне не удастся убедить со-
братьев в правильности такой позиции, я присоединюсь к пос-
ледователям Банева и улечу вместе с ними. Я считаю, что они
совершенно правильно собираются строить свой мир, исходя из
этих положений. Более того, я приветствую то, что они хотят
начать перевоспитание несогласных с этим еще в полете,
введя соответствующий режим на корабле. Но дискуссий на эту
тему у нас дома все еще хватает, причем большинство не на
нашей стороне.
Я почувствовал горькое сожаление в ее мыслях. Она нем-
ного помолчала и добавила:
- Это большинство - "Общество братьев Кандида", мое
общество. И мне придется выйти из него, так как переменить
свою точку зрения я не смогу.
Она замолчала и я снова почувствовал в ее мыслях
теперь уже смесь горечи и злобы.
Я взглянул на Петру. Она, очевидно, не вдумывалась в
эти трудные для нее рассуждения, а просто следила за прек-
расным лицом женщины. Ряд воспоминаний проплыл у меня перед
глазами: лицо тети Гэррист в воде и ее струящиеся волосы,
бедная Энни, свисающая с притолоки, Салли, сжавшая руки от
боли за Катрин и в ужасе за себя. Софи, превратившаяся в
дикарку, и мертвая Софи, лежащая в пыли со стрелой в шее...
Любая из этих картин могла стать будущим Петры. Но
ведь эти картины были порождением нашего "примитвного" об-
щества, как его называла женщина из Цей-лон. Почему же ее
новый мир должен идти по тому же пути, пусть даже используя
более совершенные и "гуманные" средства, но по сути ничего
не меняя? Я почувствовал, что этот вопрос становится вопро-
сом моей совести, что мне придется его решать, может быть,
всю мою жизнь.
Я обнял сестру за плечи.
Во время длинной речи женщины из Цей-лон, Майкл смот-
рел наружу, его глаза завистливо следили за машиной в цен-
тре поляны. Когда она кончила, он еще минуту или две рас-
сматривал машину, потом вздохнул и отвернулся. Несколько
мгновений он смотрел на каменный пол перед собой, потом
поднял голову.
- Петра, - сказал он, - ты можешь связать меня с Рэ-
чел?
Петра послала вопрос, несколько оглушивший нас.
- Да. Она слушает. Она хочет узнать, что происходит, -
сказала она Майклу.
- Прежде всего скажи ей, что мы все живы, и все в
порядке.
- Да, - через некоторое время сообщила Петра, - она
поняла это.
- Теперь я хочу, чтобы ты передала ей следующее. Она
должна быть храброй и осторожной, а вскоре, через три - че-
тыре дня, я приду за ней и заберу ее с собой. Ты можешь
сказать ей это?
Петра энергично послала ей мысль и подождала ответа.
- Бедная, - сказала она. - Рэчел плачет, и я ее не
понимаю...
Все смотрели на Майкла молча.
- Что ж, - сказал он. - Вы об_явлены вне закона, и вам
придется улететь.
- Но Майкл... - Начала Розалинда.
- Она одна, - сказал он жестко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78