Если бы они этого не сделали, то погибли бы все.
Я покачал головой.
- Нет, - решительно сказал я, - мы не можем этого
сделать.
Он продолжал настойчиво глядеть на меня.
- Это не слишком уютный мир для всех, в особенности
для тех, кто отличается от других, - сказал он. - Я помню
описание дурных земель, сделанное Мортеном. Он писал: "Зем-
ля, снизу синяя, в диких разрывинах, будто удары ножей, вы-
лезающих из потрескавшихся камневоротов - в центре неба;
мир зазубрин над страшным натиском свисающих глыб, где нет
линий без бешенства! В таком мире нельзя выжить, в нем нет
места слабому". Может, вы не хотите выжить?
- Не поэтому, - сказал я. - Если бы речь шла об
Аллане, мы бы говорили иначе. Если бы нужно было выбросить
его за борт, мы бы сделали это. Но ты имеешь в виду Энн, и
мы не можем сделать этого - не потому, что она девушка, то
же самое было бы верно для любого из нас. Мы для этого
слишком близки к ней. Я гораздо ближе к ней и остальным
нашим, чем к собственным сестрам. Это трудно об_яснить, - я
прервал себя, стараясь понять, как об_яснить ему, чем мы
являемся друг для друга. Это невозможно было выразить
словами. И я только смог не очень убедительно сказать:
- Это было бы не просто убийство, дядя Аксель. Это
было бы гораздо хуже, все равно, что отрубить часть себя...
Мы не можем...
- Значит, над вашими головами повиснет меч, - сказал
он. - Вспомни, что писал Банев в той книжке: "Новому чело-
вечеству, как и женщине, не прощается минута оплошности,
когда первый встречный авантюрист может совершить над ним
насилие".
- Я знаю, - с несчастным видом согласился я, - но все
же выхода нет. Меч внутри нас еще хуже.

..........

Я даже не смог обсудить это предложение с остальными,
опасаясь, что Энн сможет уловить наши мысли, но я твердо
знал, каким бы было их решение. Я знал, что дядя Аксель
предложил единственно возможное решение, но я знал также,
что выполнить его невозможно.
Энн больше ничего не передавала, мы не улавливали даже
тени ее мыслей, но не могла ли она передавать, или просто
не хотела, этого мы не знали. От Рэчел, ее сестры, мы
знали, что Энн отзывается только на слова и во всех отноше-
ниях ведет себя как нормальный человек, но это все же не
давало нам возможности свободно обмениваться мыслями. В
последующие недели Энн продолжала молчать, так что можно
было поверить, что она отбросила свое отличие и стала
"нормальной". Вскоре она и Аллан переселились в дом,
который построил для них отец на краю своих владений. Раз-
давались намеки, что она могла бы найти жениха и получше,
но вообще свадьба вызвала мало комментариев.
В следующие несколько месяцев мы редко слышали о ней.
Она не одобряла посещений своей сестры, как будто хотела
оборвать и эту последнюю связь с нами. Мы только надеялись,
что она будет более счастлива, чем мы ожидали.
Одним из последствий этого эпизода для нас с Розалин-
дой было то, что мы более тщательно занялись собственными
заботами. Сколько мы помнили себя, мы знали, что поженимся.
Это казалось предопределенным в соответствии с законами
природы и нашими собственными желаниями. Что касается меня,
то я даже не задумывался никогда, может ли быть по-другому.
Когда два человека вырастают вместе и мыслями об_единяются
так же тесно, как мы, к тому же их дополнительно об_единяет
сознание враждебности окружающего мира, то ничего удиви-
тельного, что они начинают нуждаться друг в друге, и посте-
пенно это переходит в любовь.
Но когда они осознали, что любят друг друга, то выяс-
няется, что существуют обстоятельства, которые обусловлены
их отличием от нормальных... Они встречают те же препят-
ствия, которые свойственны и нормальным людям в подобной
ситуации.
Вражда между нашими семьями, впервые ярко вспыхнувшая
из-за гигантских лошадей, с годами только усилилась. Мой
отец и сводный дядя Энгус, отец Розалинды, вели друг с дру-
гом настоящую священную войну. Мой отец выступил с пропо-
ведью, где специально развил мысль, что грех - это соверше-
ние таких поступков, о коих человеку известно, что они за-
прещены, и от коих он волен воздержаться. Всех нас, почти
каждый день он заставлял произносить основную молитву:
"...Верую безраздельной верой, что праведно поклоняться
творцу, да будет благословенно его имя, и неправедно покло-
няться кому бы то ни было другому. Верую безраздельной ве-
рой, что откровения учителя нашего Домарощинера, да будет
мир с ним, есть непреложная истина, и что он отец всех про-
роков, бывших до него и грядущих за ним..." В ответ Энгус
приводил слова из библии: "...Никогда не давать просящему
всего, чего он домогается...", Наполняя их ядовитым смыслом.
В своих попытках причинить друг другу вред они ястре-
биным взором следили за отклонениями и проступками на со-
седней ферме, они оба согласились бы платить тем людям,
которые принесут сведения о каких-либо неправильностях на
вражеской территории.
Мой отец стремился показать себя человеком более
высокой нравственности, чем Энгус, и поэтому пошел на зна-
чительные жертвы. Так, например, несмотря на свою любовь к
помидорам, он уничтожил все плантации, и мы теперь покупали
помидоры так же, как и картофель... Пришлось перестать
разводить и некоторые другие растения, чаще дававшие откло-
нения. Так же поступил и Энгус, и это, конечно, не способ-
ствовало установлению добрососедских отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78