- Лучше бы ты забыл об этом вообще.
Я подумал и отрицательно покачал головой.
- Не думаю, чтобы я смог, дядя Аксель. Нет, ничего не
вышло бы. Это просто во мне. Это все равно, что забыть бы...
- Я замолчал, так как не в состоянии был передать то, что
хотел.
- Все равно, если постараешься забыть, как говорят или
слышат? - Предположил он.
- Да, но... Немного по-другому, - согласился я.
Он кивнул и опять задумался.
- Ты слышишь слова в голове? - Спросил он.
- Ну, не совсем слышу, скорее вижу... А если говорить
вслух, то эти видимые образы становятся яснее и их легче
понять.
- Но тебе не обязательно говорить вслух, как ты это
делал сейчас?
- Нет, это просто помогает лучше понять.
- Но это гораздо опаснее для вас обоих. Я хочу, чтобы
ты дал мне еще одно обещание - что никогда не будешь в таких
случаях переводить образы в слова и произносить их вслух.
- Хорошо, дядя Аксель, - вновь согласился я.
- Ты поймешь, когда станешь старше, насколько это было
важно, - сказал он мне и стал уговаривать, что нужно попро-
сить Розалинду дать тоже такое обещание. Я ничего не говорил
ему об остальных, потому что он и так был сильно встревожен,
но про себя решил, что со всех возьму это обещание. Под
конец мы вновь пожали друг другу руки и поклялись хранить
все в секрете.
В тот же вечер я рассказал обо всем Розалинде и осталь-
ным. Это укрепило чувство, которое уже было у нас. Не думаю,
что среди нас был хоть один, кто не допускал бы время от
времени промахи, навлекающие на него или на нее подозритель-
ные взгляды. Несколько таких взглядов было бы достаточно,
чтобы возникло неодобрение, граничащее с подозрением. Это
заставляло нас беспокоиться. Но у нас не было сознательной,
единой политики поведения. Мы просто полусознательно придер-
живались примерно одинаковой тактики сохранения всего этого
в секрете. Но теперь, после того, как дядя Аксель заставил
меня дать обещание, чувство тревоги усилилось. Оно все еще
было бесформенным, но стало гораздо более ощутимым. К тому
же, стараясь передать озабоченность дяди Акселя, я возбудил
беспокойство в их сознании, поэтому разногласий не было. Они
все с охотой дали обещания, они были даже рады разделить
общую ношу. Это было наше первое общественное решение, оно
превратило нас в настоящую группу с особыми правилами приема
в нее и ответственностью ее членов друг перед другом. Оно
изменило нашу жизнь, это был первый шаг к настоящему об_еди-
нению, и был он сделан в порядке самозащиты, хотя тогда мы
об этом и не думали. Тогда для нас было гораздо важнее чув-
ство общности...
Затем, сразу после заключения этого соглашения, прои-
зошло другое событие, касающееся всех: вторжение из окраин.
Как обычно, не было детального разработанного плана
отражения таких набегов. Когда возникала необходимость, в
районе назначался штаб, он же сборный пункт. Во время трево-
ги обязанностью всех людей, способных носить оружие, было
явиться в местный штаб, где и принималось решение о после-
дующих действиях. Как средство для отражения маленьких набе-
гов, такая организация вполне себя оправдывала. Но это было
все, на что она была способна. В результате, когда среди
людей окраины нашлись вожаки, способные организовать и воз-
главить большой набег, то у нас не оказалось пригодной для
такого случая оборонительной системы. Они смогли легко про-
никать на нашу территорию, отбрасывая небольшие отряды
полиции, грабя все, что им нравилось, не встречая при этом
серьезного сопротивления, пока не углублялись на двадцать
пять - тридцать миль в цивилизованные земли.
К этому времени наши силы стали лучше организованными,
соседние районы об_единились, чтобы отразить нападение. Наши
люди были лучше вооружены. Большинство наших имели ружья, в
то время, как у людей из окраин было лишь несколько украден-
ных ружей, а остальные были вооружены луками, ножами и копь-
ями. Тем не менее, бороться с ними было трудно. Они были
лучшими охотниками и умело скрывались и ускользали, так что
приходилось преследовать их подолгу, прежде чем они вынужде-
ны были вступить в схватку.
Все это действовало на меня возбуждающе. Когда люди
окраин появлялись в семи милях от нас, наш двор в Вакнуке
становился сборным пунктом. Так было и на этот раз. Мой
отец, незадолго до этого раненный в руку, помогал организо-
вывать отряд. В течении нескольких дней у нас была большая
суета, люди приходили и уходили, их записывали, распределя-
ли, в конце концов все уехали с решительным выражением на
лицах, а женщины махали им вслед платками.
Когда они все, включая батраков, ушли, двор казался
неузнаваемо спокойным в течение всего дня. Затем вновь пока-
зался скачущий всадник. Он остановился и сказал нам, что
было большое сражение, и люди окраин бежали, несколько их
вожаков взяты в плен. Затем всадник уехал дальше со своими
хорошими новостями.
В полдень на наш двор в_ехал небольшой отряд всадников,
и среди них были два пленника.
Я бросил свое занятие и побежал смотреть. Первый взгляд
принес разочарование. Рассказы об окраинах давали повод
ожидать созданий с двумя головами и поросших шерстью, а
также с полудюжиной рук и ног. На первый же взгляд они каза-
лись обычными бородатыми мужчинами, только необыкновенно
грязными и в изодранной одежде. Один из них был небольшого
роста, с неровной бородой, как будто ее подрезали ножом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78