Очень крупный экземпляр.
- Да, - сказал охотник, разглядывая ультразвуковой карабин,
прислоненный для масштаба к желтому голому брюху ракопаука. - Неплохой
экземпляр для новичка. Но я-то видел крупнее. Сколько раз он стрелял?
- Он говорит - два раза. И оба раза - в главный нервный узел. Теперь
я не могу разобраться в двигательной системе этого господина.
- Надо было стрелять анестезирующей иглой. Мальчик немножко
растерялся. - Охотник с усмешкой рассматривал фотографию, где возбужденный
новичок горделиво попирал мертвое чудовище. - Ну ладно, а что у тебя дома?
Эрмлер махнул рукой:
- Сплошная матримония. Все выходят замуж. Марта вышла за гидролога.
- Это которая Марта? - спросил охотник. - Внучка?
- Правнучка, Игорь! Правнучка!
- Да, идет время... - Охотник положил на стол стереофотографии и
поднялся. - Ну что ж, я пойду. На свидание пойду. Ты знаешь.
- Опять! - с досадой сказал Эрмлер. - Может быть, хватит?
- Нет, Вилли. Надо. А встретимся, как всегда, в десятом павильоне.
Он сунул в карман трубку, которую так и не закурил, кивнул и вышел.
"Надо, Вилли, - думал он. - Тебе, конечно, невдомек, как это важно". Он
спустился в парк и направился к павильонам. Как всегда, в музее было очень
много народу. Особенно молодежи и детей. Люди шли по аллеям, обсаженным
оранжевыми венерианскими пальмами, толпились вокруг террариев и над
бассейнами с прозрачной водой. В высокой траве между деревьями возились
детишки - они играли в "марсианские прятки". Охотник остановился
посмотреть. Это была очень увлекательная, хотя и не очень поучительная
игра. Давным-давно с Марса на Землю были привезены мимикродоны, крупные,
меланхоличного нрава ящеры, отлично приспособленные к резким сменам
условий существования. Мимикродоны обладали необычайно развитой
способностью к мимикрии. В парке музея они пользовались полной свободой.
Ребятишки развлекались тем, что разыскивали их - это требовало немалой
зоркости и ловкости - и затем таскали их с места на место, чтобы
посмотреть, как мимикродоны меняют окраску. Ящеры были большие, тяжелые,
ребятишки тащили их волоком за отставшую кожу на загривке. Мимикродоны не
сопротивлялись. Кажется, им это нравилось.
Охотник миновал огромный прозрачный колпак, под которым помещался
террарий "Лужайка планеты Ружена". Там в бледной голубоватой траве прыгали
и дрались забавные рэмбы, гигантские, изумительной расцветки насекомые,
немного похожие на земных богомолов. Охотник вспомнил, как лет двадцать
назад он впервые охотился на Ружене. Он трое суток сидел в засаде,
поджидая кого-нибудь, и огромные радужные рэмбы прыгали вокруг и садились
на ствол его карабина. У "Лужайки" всегда было полно народу, потому что
рэмбы очень забавны и красивы.
Недалеко от входа в Центральный Павильон охотник задержался у
балюстрады, окружающей глубокий круглый бассейн-колодец. В бассейне, в
воде, освещенной сиреневым светом, без устали кружило длинное волосатое
животное, ихтиомаммал, единственное теплокровное, дышащее жабрами.
Ихтиомаммал непрерывно двигался; он плавал так кругами и год назад, и пять
лет назад, и сорок лет назад, когда охотник впервые увидел его.
Ихтиомаммала с большим трудом добыл знаменитый Салье. Теперь Салье давно
уже мертв и спит вечным сном где-то в болотах Пандоры, а его ихтиомаммал
все кружит и кружит в сиреневой воде бассейна.
В вестибюле павильона охотник опять остановился и присел в легкое
кресло в углу. Всю середину светлого зала занимало чучело летучей пиявки
(животный мир Марса, Солнечная система, углеродный цикл, тип
"полихордовые", класс "кожедышащие", отряд, род, вид "летучая пиявка").
Это чучело было одним из первых экспонатов Кейптаунского Музея
Космозоологии. Вот уже полтора века омерзительное чудище скалило пасть,
похожую на многочелюстной грейфер, в лицо каждому, кто входил в павильон.
Девятиметровое, покрытое жесткой блестящей шерстью, безглазое, безногое...
Бывший хозяин Марса...
"Да, были дела на Марсе, - подумал охотник. - Такое не забудешь.
Полсотни лет назад эти чудовища, почти полностью истребленные, неожиданно
размножились вновь и принялись, как встарь, пиратствовать на коммуникациях
марсианских баз. Вот тогда-то и была проведена знаменитая глобальная
облава.
...Я трясся на краулере и почти ничего не видел в тучах песка и пыли,
поднятых гусеницами. Справа и слева неслись желтые песчаные танки, набитые
добровольцами, и один танк, выскочив на бархан, вдруг перевернулся, и люди
стремглав посыпались с него, и тут мы выскочили из пыли, и Вилли Эрмлер
вцепился в мое плечо и заорал, указывая вперед. И я увидел пиявок, сотни
пиявок, которые крутились на солончаке в низине между барханами. Я стал
стрелять, и другие тоже начали стрелять, а Эрмлер все возился со своим
самодельным ракетометателем и никак не мог привести его в действие. Все
кричали и ругали его и даже грозили побить, но никто не мог оторваться от
карабинов. Кольцо облавы смыкалось, мы уже видели вспышки выстрелов с
краулеров, идущих навстречу, и тут Эрмлер просунул между мной и водителем
ржавую трубу своей пушки, раздался ужасный рев и грохот, и я повалился,
оглушенный и ослепленный, на дно краулера. Солончак заволокло густым
черным дымом, все машины остановились, а люди прекратили стрельбу и только
орали, размахивая карабинами. Эрмлер в пять минут растратил свой боезапас,
машины съехали на солончак, и мы принялись добивать все живое, что здесь
осталось после ракет Эрмлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85