что на одной
из этих станций работает дочь; что зеркало Главного рефлектора внеземной
обсерватории разбито; что этот корабль движется словно вслепую и сигналов
он то ли не слышит, то ли не понимает; что каждую секунду он рискует
погибнуть, врезавшись в одну из многочисленных тяжелых конструкций или
попав в стартовую зону Д-космолетов. Он думал, что остановить
бессмысленное движение этого корабля будет очень трудно, потому что он
дико и беспорядочно меняет скорость и роботы могут протаранить его, хотя
роботами управляет, наверное, сам Турнен...
- Станция Дельта, - сказал помощник. - Даю максимальное увеличение.
Снова на черном экране появилось изображение неуклюжей громады
ядерного планетолета. Вспышки плазмы под его куполом стали неровными,
неритмичными, и казалось, что это огромное чудовище судорожно перебирает
черными толстыми ногами. Рядом возникли смутные очертания аварийных
роботов. Они приближались осторожно, отскакивая при каждом рывке ядерной
ракеты.
Диспетчер и помощник глядели во все глаза. Диспетчер, вытянув шею до
отказа, шептал:
- Ну, Турнен... Ну... Ну, голубчик... Ну...
Роботы задвигались быстро и уверенно. Цепкие титановые щупальца с
двух сторон протянулись к ядерной ракете и вцепились в растопыренные
столбы-колонны. Одно из щупалец промахнулось, попало под купол и
разлетелось в пыль под ударом плазмы ("Ай!" - шепотом сказал помощник).
Откуда-то сверху свалился третий робот и вцепился в купол растопыренными
блестящими манипуляторами. Ядерная ракета медленно пошла вниз. Мерцающее
сияние под ее куполом вдруг погасло.
- Ф-фу... - пробормотал диспетчер и вытер лицо рукавом халата.
Помощник нервно рассмеялся.
- Как кальмары - кита, - сказал он (когда-то он работал в Океанской
охране). - И куда же его теперь?
Диспетчер спросил в микрофон:
- Турнен, куда ты его ведешь?
- Я веду его на наш ракетодром, - сказал Турнен не спеша.
Чувствовалось, что он слегка задыхается. Диспетчер вдруг ясно представил
себе его круглое, лоснящееся от пота лицо, освещенное экраном.
- Спасибо, Турнен, - сказал он с нежностью. Он повернулся к
помощнику: - Дай отбой тревоги. Выправь график, и пусть возобновляют
работу.
- А ты? - жалобно спросил помощник.
- Я лечу туда.
Помощнику тоже хотелось туда, но он только сказал:
- Интересно, из Музея космогации ничего не пропало? - Дело близилось
к более или менее благополучному концу, и он был теперь настроен довольно
благодушно. - Ну и вахта! - сказал он. - У меня до сих пор поджилки
трясутся...
Диспетчер пощелкал клавишами, и на экране открылась холмистая
равнина. Ветер гнал по небу белые рваные облака, рябил темные лужицы между
кочками, поросшими чахлой растительностью. Давно здесь не опускались
звездолеты, подумал помощник. Ракетодром был почти заброшен с тех пор, как
звездоплавание перешло на Д-технику. Д-корабли стартовали только в
Пространстве.
- Кто же это все-таки? - сказал диспетчер сквозь зубы.
- Скоро узнаешь, - с завистью ответил помощник.
Утки неожиданно поднялись и редкой стайкой помчались прочь, изо всех
сил размахивая крыльями. Облака закрутились воронкой, смерч воды и пара
поднялся из центра равнины. Исчезли холмы, исчезло озерцо, понеслись в
облаках бешеного тумана вырванные с корнем чахлые кустики. Что-то огромное
и темное мелькнуло на мгновение в клубящейся мгле, что-то вспыхнуло алым
заревом, и видно было, как холм на переднем плане задрожал, вспучился и
медленно перевернулся, как слой дерна под лемехом мощного плуга.
- Ай-яй-яй! - проговорил помощник, не сводя глаз с экрана.
Но он уже не видел ничего, кроме быстро проплывающих белых и серых
облаков пара.

Когда вертолет опустился в сотне метров от края исполинской воронки,
пар уже успел рассеяться. В центре воронки лежал на боку ядерный корабль,
толстые тумбы реакторных колец его непривычно глупо и беспомощно торчали в
воздухе. Рядом лежали, зарывшись наполовину в горячую жидкую грязь,
вороненые туши аварийных роботов. Один из них медленно втягивал под
панцирь свои механические лапы. Над воронкой дрожал горячий воздух.
- Нехорошо! - пробормотал кто-то, пока они выбирались из вертолета.
Над головами мягко прошуршали винты - еще несколько вертолетов
пронеслись в воздухе и сели неподалеку.
- Пошли, - сказал диспетчер, и все потянулись за ним.
Они спустились в воронку. Ноги по щиколотку уходили в горячую
скользкую жижу. Они не сразу увидели человека, а когда увидели, то сразу
остановились.
Он лежал ничком, раскинув руки, уткнув лицо в мокрую разрыхленную
горячую землю и дрожал, как от сильного холода. На нем был странный
костюм, измятый, словно изжеванный, непривычного вида и расцветки, и сам
человек был рыжий, ярко-рыжий, и он не слышал их шагов. А когда к нему
подбежали, он поднял голову, и все увидели его лицо, бело-голубое и
грязное, пересеченное через губы багровым шрамом. Кажется, этот человек
плакал, потому что его синие запавшие глаза блестели, и в этих глазах была
сумасшедшая радость и страдание. Его подняли, подхватив под руки, и тогда
он заговорил.
- Доктора, - сказал он глухо и невнятно: ему мешал шрам, пересекающий
губы. Сначала никто не понял его, никто не понял, какого доктора ему
нужно, и только через несколько секунд все поняли, что он просил врача.
- Доктора, скорее... - сказал человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85