Вежливый Эдик, слабо
улыбнувшись, пожал эту руку и представился, после чего отступил на шаг и
поклонился снова. Комендант, казалось, был потрясен. Несколько мгновений
он стоял в прежней позе, а затем поднес свою ладонь к лицу и недоверчиво
осмотрел ее. Что-то было не так. Комендант быстро замигал, а потом с
огромным беспокойством, как бы ища оброненное, принялся оглядывать пол под
ногами. Тут до меня дошло.
- Документы! - прошипел я. - Документы ему дай!
Комендант, боязливо улыбаясь, продолжал озираться. Эдик торопливо
сунул ему свое удостоверение и заявку. Комендант ожил. Действия его вновь
стали осмысленными. Он пожрал глазами сначала заявку, потом фотографию на
документе, а на закуску - самого Эдика. Сходство фотографии с оригиналом
привело его в явный восторг.
- Очень рад! - воскликнул он. - Зубо моя фамилия. Комендант. Рад вас
приветствовать. Устраивайтесь, товарищ Амперян, располагайтесь, нам с вами
еще работать и работать... - Он вдруг остановился и поглядел на меня. Я
уже держал удостоверение и заявку наготове. Процедура пожирания
повторилась. - Очень рад! - воскликнул комендант с совершенно теми же
интонациями. - Зубо моя фамилия. Комендант. Рад вас приветствовать.
Устраивайтесь, товарищ Привалов, располагайтесь...
- Как насчет гостиницы? - деловито спросил я.
Мне казалось, что это будет верный тон. Но я ошибся. Комендант
пропустил мой вопрос мимо ушей. Он уже разглядывал заявки.
- Ящик Черный Идеальный... - бормотал он. - Есть у нас таковой, не
рассматривали еще... А вот Клоп Говорящий уже рационализирован, товарищ
Амперян... Не знаю, не знаю... Это еще как Лавр Федотович посмотрит, а я
бы на вашем месте поостерегся...
Он вдруг замолчал, прислушался и рысью кинулся на свое место. В
приемной послышались шаги, голоса, кашель, дверь распахнулась, движимая
властной рукой и в комнате появилась Тройка в полном составе - все
четверо.
Лавр Федотович Вунюков, в полном соответствии с описанием, белый,
холеный, могучий, ни на кого не глядя, проследовал на председательское
место, сел, водрузил перед собой огромный портфель, с лязгом распахнул его
и принялся выкладывать на зеленое сукно предметы, необходимые для
успешного председательствования: номенклатурный бювар крокодиловой кожи,
набор авторучек в сафьяновом чехле, коробку "Герцеговины Флор", зажигалку
в виде триумфальной арки и призматический театральный бинокль.
Рудольф Архипович Хлебовводов, желтый и сухой, как плетень, сел ошую
Лавра Федотовича и принялся немедленно что-то шептать ему в ухо, бесцельно
бегая воспаленными глазами по углам комнаты.
Рыжий, рыхлый Фарфуркис не сел за стол. Он демократически устроился
на жестком стуле напротив коменданта, вынул толстую записную книжку в
дряхлом переплете и сразу же сделал в ней пометку.
Научный же консультант профессор Выбегалло, которого мы узнали без
всякого описания, равнодушно оглядел нас, сдвинул брови, поднял на
мгновение глаза к потолку, как бы пытаясь припомнить, где это он нас
видел, не то припомнил, не то не припомнил, уселся за свой столик и
принялся деятельно готовиться к исполнению своих ответственных
обязанностей. Перед ним появился первый том "Малой Советской
Энциклопедии", затем второй том, затем третий, четвертый...
- Грррм, - произнес Лавр Федотович и оглядел присутствие взглядом,
проникающим сквозь стены и видящим насквозь. Все были готовы: Хлебовводов
нашептывал, Фарфуркис сделал вторую пометку, комендант, похожий на ученика
перед началом опроса, судорожно листал страницы, а Выбегалло положил перед
собой шестой том. Что же касается представителей, то есть нас, то мы,
по-видимому, значения не имели. Я посмотрел на Эдика и поспешно
отвернулся. Эдик был близок к полной деморализации - появление Выбегаллы
его доконало.
- Вечернее заседание Тройки объявляю открытым, - сказал Лавр
Федотович. - Следующий! Докладывайте, товарищ Зубо.
Комендант вскочил и, держа перед собой папку, начал высоким голосом:
- Дело номер сорок второе. Фамилия: Машкин. Имя: Эдельвейс. Отчество:
Захарович...
- С каких это пор он Машкиным заделался? - брезгливо спросил
Хлебовводов. - Бабкин, а не Машкин. Бабкин Эдельвейс Петрович. Я с ним
работал в одна тысяча девятьсот сорок седьмом году в Комитете по молочному
делу. Эдик Бабкин, плотный такой мужик, сливки очень любит... И, кстати,
никакой он не Эдельвейс, а Эдуард. Эдуард Петрович Бабкин...
Лавр Федотович медленно обратил к нему каменное лицо.
- Бабкин? - произнес он. - Не помню... Продолжайте, товарищ Зубо.
- Отчество: Захарович, - дернув щекой, повторил комендант. - Год и
место рождения: тысяча девятьсот первый, город Смоленск. Национальность...
- Э-дуль-вейс или Э-доль-вейс? - спросил Фарфуркис.
- Э-дель-вейс, - сказал комендант. - Национальность: белорус.
Образование: неполное среднее общее, неполное среднее техническое. Знание
иностранных языков: русский - свободно, украинский и белорусский - со
словарем. Место работы...
Хлебовводов вдруг звонко шлепнул себя по лбу.
- Да нет же! - закричал он. - Он же помер!
- Кто помер? - деревянным голосом спросил Лавр Федотович.
- Да этот Бабкин! Я же как сейчас помню - в одна тысяча девятьсот
пятьдесят шестом году помер он от инфаркта. Стал он тогда финдиректором
Всероссийского общества испытателей природы и помер. Так что тут какая-то
путаница.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7