Пружина ударника резко и звонко щелкнула. Серега протянул винтовку Ашоту.Ашот поднял винтовку к плечу. Она оказалась совсем не легкой. Но он, наверное, скорее позволил бы, чтобы у него вывернулись в суставах руки, чем упустил это оружие.— Ничего. Пойдет! — подбодрил его Серега и начал объяснять, как винтовка заряжается обоймой и отдельным патроном. Примерно через час Ашот уже неплохо знал, как обращаться с винтовкой.— А стрелять-то все едино не получится, — заметил повозочный.— Стрельнем. Не каркай! Не сейчас, так в другой раз, — заверил Ашота Сергей и снова положил винтовку возле себя. Его, очевидно, мучила рана, потому что он вдруг обхватил здоровой рукой раненую и заскрипел зубами. Ашоту захотелось хоть как-нибудь помочь этому хорошему парню с доброй приветливой улыбкой. Он, кажется, не пожалел бы ничего на свете, чтобы только облегчить его страдания. Но что он мог сделать! И лишь участливо спросил:— Сильно болит?— Терпимо, браток, — попытался улыбнуться Серега. — Сам-то ты как? Тебе ведь тоже досталось…— Я хорошо, — ответил Ашот.Он хотел сказать что-нибудь еще, что ободрило бы его нового друга, но позади обоза вдруг раздались частые выстрелы. Люди на повозках — и те, кто управлял лошадьми, и те, кто сидел, и даже те, кто лежал, — зашевелились, повернулись в сторону стрельбы, стараясь понять, что там стряслось. Но за обозом тянулось густое облако пыли, и за ним, как за занавесом, ничего нельзя было разглядеть. А стрельба между тем становилась все интенсивней. Потом из облака пыли вырвался боец на коне и во весь дух проскакал в голову обоза. Его пытались окликнуть:— Эй! Что там?— Кто стреляет?— Да расскажи, куда тебя несет?Но боец в ответ только энергичней настегивал своего скакуна. Навстречу ему уже мчался с группой всадников Пашков. Неподалеку от повозки, на которой сидел Ашот, они встретились. И тот, который прискакал из пыли, доложил:— Казаки нас догнали, командир!— Откуда они тут взялись? — так и опешил Пашков.— Пролезли где-нибудь по ущелью. И гуляют по тылам…— Сколько их?— Десятка три, сам видел. Похоже, разъезд!— Холера им в бок! — выругался Пашков и, привстав на стременах, скомандовал громко и повелительно, так, чтобы слышали все — и те, кто был в голове колонны, и те, кто замыкал ее, и те, кто вез раненых: — Второй взвод — отразить атаку! Обозу — прибавить шаг! Гони, хлопцы, коней!И тотчас неторопливо двигавшийся обоз и сопровождавший его эскадрон словно очнулись. Все отлично поняли, что за опасность неожиданно навалилась на них. Понимали они и то, что помощи ждать совершенно неоткуда. И что все их спасение сейчас зависит исключительно от их командира и от того, насколько они будут проворно и четко выполнять его приказания.Повозочный погнал коней, а Серега взял винтовку, зарядил ее на полную обойму, загнал патрон в патронник:— Рано, значит, мы в лазарет собрались…— Будем отстреливаться? — спросил Ашот.— Да уж, известно, живыми не дадимся, — ответил Серега.Повозку бросало на каждом ухабе, на каждой выбоине. Тяжелораненого растрясло. Он застонал. Но помочь ему ничем было нельзя. Стрельба позади обоза уже слилась в сплошной гул. Ашот не знал, какой маневр решил предпринять командир эскадрона. Но одно он понял ясно: уйти от преследования, надеясь на коней, обозу не удастся. Ашот не раз бывал в этих местах, хорошо их знал. И знал, что дорога, уже давно петлявшая между гор, дальше пойдет все круче и круче. Через полчаса такой гонки лошади, запряженные в тяжелые повозки, выдохнутся. Бока у них уже сейчас в мыле, а до перевала оставалось еще добрых часа полтора самой быстрой скачки.— Не уйдем мы так! — прокричал Ашот Сереге.Тот не сразу разобрал, что хочет сказать парнишка. А когда, наконец, понял, почти безразлично поморщился и пожал плечами.— Значит, другого выхода нет. Держись! — крикнул он в ответ.Но командир эскадрона, очевидно, нашел выход. На первой же поляне, пятачком обозначившейся среда гор, обоз начал останавливаться. Повозочные с трудом сдерживали разгоряченных коней. Кони хрипели, ржали, косили налитыми кровью глазами. Их выстраивали в линию так, чтобы плотно перегородить повозками дорогу через поляну.— Баррикаду будем робить, — сказал повозочный и, осадив за узду коней, поставил повозку в общий ряд.— Толку-то что? — ответил ему кто-то из бойцов. — Сколько нас тут? Да и патронов не густо…— А ты целься лучше! — посоветовал Серега.— Я не об себе пекусь. С ними вот что делать? — кивнул боец на тяжелораненого.Подъехал Пашков. К нему сразу же подбежали бойцы.— Куда раненых девать?— Снимайте с повозок, перекладывайте на коней, увозите в лес!— А там куда? — хотели знать бойцы.— А я почем знаю, куда! — вскипел вдруг Пашков. — Сам думай, как его к своим доставить. А я тут останусь. Понял?— Та хоть бы место это кто знал, — понурились бойцы. — Хоть бы рассказал, какие куда дороги.— А хлопец! — вспомнил кто-то.— Какой хлопец?— А что с колодца вытащили. Он же местный. Может, он чего знает…— А ну, давайте его сюда! — обрадовался Пашков.Ашота тотчас нашли. И пока он бежал к командиру эскадрона, рассказали, зачем его вызывают.Пашков положил руку на плечо Ашота и сказал спокойно, будто встретились они где-нибудь на прогулке:— И ты, сынок, потребовался.— Скорей говорите, что надо!— Немного, сынок. Бывал ты в этих горах?— Бывал.— Припомни, где можно укрыть раненых.— В пещере можно, — сразу решил Ашот.— В какой пещере?— Есть тут, впереди.— Далеко?— За поворотом. Там тоже поляна будет, а за ней пещера. Большая. Весь обоз спрятать можно!— Ты не шутишь, сынок? — насторожился Пашков. — Целый обоз…— Клянусь прахом своих предков!
1 2 3 4 5 6 7