У дома номер семь Саша картинно - как и требовало новое одеяние,
облокотившись о палисад, обратился к женщине, которая энергично работала
лопатой - вскапывала огород.
- Можно вас спросить, мамаша?
Женщина разогнулась и оказалась яркой молодицей.
- Что тебе, сынок?
- Извини, сестренка, - вальяжный стиль роскошного молодого человека
был сбит одним ударом, и потому он говорил уже просительно: - Тут старичок
проживает, Михаил Семенович. Можно его повидать?
- Семеныча-то? Да навряд ли. Уехал он.
- А мы с ним договорились... Как же это он?
- Ни свет ни заря. Меня разбудил, говорит: "К снохе поеду в Ногинск.
На огороде помочь просит". Через десять дней обещал быть.
- Жаль. Он мне позарез нужен.
- А я заменить его не могу? - игриво спросила молодица.
Саша отчаянным глазом осмотрел ее и сказал задумчиво:
- А что ж... Есть над чем подумать...
- Думай не думай, солдатик, сто рублей - не деньги. Зачем тебе
думать-то? - до ужаса рисковой была молодица - уже знала, что понравилась.
- Умный потому что, - ответил, чтобы ответить Саша, и спросил
нахально, вспомнив свой неземной красоты наряд: - Звать-называть как тебя
буду?
- Нинель, - назвалась озорница.
- Лучше Нинон, - задумчиво поправил ее Саша. - Я буду звать тебя
Нинон. Жди меня через пару деньков, Нинон.
- А сегодня что же?
- Сегодня дел по горло, - с искренним огорчением объяснил Саша. -
Сегодня мне гулять положено.
- Тогда гуляй отсюда, - грубо посоветовала Нинон и взялась за лопату.
Саша в неопределенности еще немного потоптался у забора, а потом, махнув
рукой, заявил горько Алику:
- Нас не поняли, дружок. Пойдем искать по свету, где оскорбленному
есть чувству уголок.
Уголок они искали на привычном пути: Ленинградское шоссе, улица
Горького, Пушкинская площадь.
- Не пойду! - свистящим шепотом кричал Алик и вырвался. А Саша за
руки тянул его в "Асторию".
- Да ты что, дурачок! Такой сегодня день! Посидим, поедим.
- Я не голоден.
- Ты жульен когда-нибудь ел?
- А что это такое?
- Из интеллигентной семьи, а село! - весело изумился Саша и затолкал
слабо сопротивляющегося из-за обнаруженного вдруг собственного невежества
Алика в ресторанный подъезд.
- Мест нет! - строго предупредил швейцар.
- Нам найдут, - беспечно ответил Саша.
- И вашему товарищу рановато по ресторанам-то...
- В самый раз, - отрубил Саша и нехорошо глянул на швейцара: сквозь и
одновременно как бы мимо.
Взгляд этот означал, что Саша уже не видит перед собой человека, а
видит он всего лишь препятствие, которое ему, солдату, позволено
преодолевать любым способом. Любым. Поняв, что далее препятствовать без
риска невозможно, швейцар возгласил:
- Прошу!
- Может не пойдем? - нудил Алик.
- Да замолчи ты!
В зале Саша заметил знакомого официанта и поманил его пальцем. Тот на
миг задумался, узнал, подбежал.
- Столик на двоих, закуску, жульены, двести пятьдесят.
Гриша окинул критическим взором Алика, но возражать не стал: усадил
за малый стол у колонны, расставил приборы и исчез.
- Нравится тебе здесь? - спросил Саша.
- Нет.
- Почему?
- Не ко времени все это.
С подносом примчался Гриша.
- А вот Алику не нравится у вас, Гриша, - игриво сказал Саша.
- Кому что, - бесстрастно заметил Гриша. - Кому шашлык, а кому манная
каша, кому сто пятьдесят, а кому молоко через соску.
- Не хами, - предупредил Саша.
- Вы спрашиваете, я отвечаю, - Гриша, разговаривая, умело расставил
принесенное и пожелал: - Приятного аппетита!
Саша налил себе рюмку, поднял ее.
- За ребят, сделавших то, что мне сделать не довелось, - и выпил.
- Гражданин! - прозвучало за его спиной. - Приводить
несовершеннолетних в ресторан в вечернее время строго запрещается.
Саша поставил рюмку на стол и поднял глаза на метрдотеля!
- А! Аполлинарий! Ты за Алика не беспокойся. Он взрослый. И умный.
Умнее и образованнее нас с тобой.
- Гражданин! Я повторяю еще раз... - начал было опять Аполлинарий
Макарович, но осекся, потому что Саша, вытянув ноги и слегка отъехав
креслом по натертому полу, засунул руки в карманы брюк. От этого
незастегнутый бежевый пиджак разошелся, приоткрыл поблескивавшую в
обильном свете ручку парабеллума.
- Аполлинарий! - упирая на двойное "л", произнес Саша. - Жена,
наверное, Полей зовет? Так вот что, Поля. Я - нервный, я - контуженный, я
за себя не ручаюсь. Мысль моя ясна?
Аполлинарий Макарович, чтобы окончательно не пасть в собственных
глазах, просто молчал.
- Тогда иди, - предложил ему Саша, но вспомнил вдруг: - Да твой
приятелек Семеныч сегодня здесь появлялся?
- Я не знаю никакого Семеновича! - сделал заявление Аполлинарий.
- Вот что, ресторанная падла, - тихо сказал Саша. - Тебя вежливо
спрашивают, и ты должен отвечать вежливо, кратко и правдиво. Ну!
- Его сегодня не было, - выдавил из себя Аполлинарий Макарович.
- Видишь, как все просто? А ты, глупый, боялся. Ну, ходи ножками.
Аполлинарий ходил ножками. Глядя на него, Алик спросил с отвращением:
- Зачем мы здесь, Саша?
- Теперь только за тем, чтобы поужинать, - ответив, Саша налил себе
вторую рюмку. - За удачу, Алик.

Опять была улица Горького. Из въезжей арки, недалеко от "Грузии"
навстречу Алику и Саше вышли трое.
- Мужик, - обратился один из них к Саше. - Можно тебя на минутку?
Двое, ласково взяв Сашу под руки, повели его в подворотню, а третий,
несильно толкнув Алика в спину, предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24