Писарь допросил Фабри
цио, тот принялся говорить о своей восторженной любви к Наполеону, но изъ
яснялся он с подозрительным иностранным акцентом, и писарь предложил пр
ишельцу отправиться с ним к полковнику, помещавшемуся на соседней ферме
. Подошел слуга Фабрицио, ведя в поводу двух лошадей. Увидев этих прекрасн
ых лошадей, писарь явно изумился и, мгновенно переменив намерение, стал р
асспрашивать слугу. Отставной солдат, сразу разгадав стратегию своего с
обеседника, заговорил о высоких покровителях, якобы имевшихся у его хозя
ина, и добавил, что, конечно, никто не посмеет подтибрить его пр
екрасных лошадей. Тотчас же писарь кликнул солдат, Ц один схватил слугу
за шиворот, другой взял на себя заботу о лошадях, а писарь сурово приказал
Фабрицио следовать за ним без возражений.
Заставив Фабрицио пройти пешком целое лье в темноте, которая казалась ещ
е гуще от бивуачных костров, со всех сторон освещавших горизонт, писарь п
ривел его к жандармскому офицеру, и тот строгим тоном потребовал у него д
окументы. Фабрицио показал паспорт, где он назывался купцом, торгующим б
арометрами и получившим подорожную на провоз своего товара.
Ц Ну и дураки! Ц воскликнул офицер. Ц Право, это уж слишком глупо!
Он стал допрашивать нашего героя; тот с величайшей восторженностью заго
ворил об императоре, о свободе, но офицер закатился хохотом.
Ц Черт побери! Не очень-то ты хитер! Ц воскликнул он. Ц Верно, совсем уж н
ас олухами считают, раз подсылают к нам таких желторотых птенцов, как ты!

И как ни бился Фабрицио, как ни лез из кожи вон, стараясь объяснить, что он и
в самом деле не купец, торгующий барометрами, жандармский офицер отправи
л его под конвоем в тюрьму соседнего городка Б…, куда наш герой добрался т
олько в третьем часу ночи, вне себя от возмущения и еле живой от усталости.

В этой жалкой тюрьме Фабрицио провел тридцать три долгих дня, сначала уд
ивляясь, затем негодуя, а главное, совсем не понимая, почему с ним так пост
упили. Он писал коменданту крепости письмо за письмом, и жена смотрителя
тюрьмы, красивая фламандка лет тридцати шести, взяла на себя обязанность
передавать их по назначению. Но так как она вовсе не хотела, чтобы такого
красивого юношу расстреляли, и не забывала, что он хорошо платит, то все ег
о письма неизменно попадали в печку. В поздние вечерние часы она приходи
ла к узнику и сочувственно выслушивала его сетования. Мужу она сказала, ч
то у молокососа есть деньги, и рассудительный тюремщик предо
ставил ей полную свободу действий. Она воспользовалась этой снисходите
льностью и получила от Фабрицио несколько золотых, Ц писарь отобрал у н
его только лошадей, а жандармский офицер не конфисковал ничего. Однажды,
в июне, Фабрицио услышал среди дня очень сильную, но отдаленную канонаду.
«Наконец-то! Началось!» Сердце Фабрицио заколотилось от нетерпения. С ул
ицы тоже доносился сильный шум, Ц действительно началось большое перед
вижение войск, и через Б… проходили три дивизии. Около одиннадцати часов
вечера, когда супруга смотрителя пришла разделить с Фабрицио его горест
и, он встретил ее еще любезнее, чем обычно, а затем, взяв ее за руку, сказал:
Ц Помогите мне выйти из тюрьмы. Клянусь честью, я вернусь, как только кон
чится сражение.
Ц Вот ерунду городишь! А подмазка у тебя есть?
Фабрицио встревожился, он не понял, что такое подмазка. Смотр
ительша, заметив его беспокойство, решила, что он «на мели», и, вместо того
чтобы заговорить о золотых наполеондорах, как сперва намеревалась, стал
а уже говорить только о франках.
Ц Послушай, Ц сказала она. Ц Если ты можешь дать мне сотню франков, я па
рочкой двойных наполеондоров закрою глаза капралу, который придет ночь
ю сменять часовых, Ц ну, он и не увидит, как ты удерешь. Если его полк долже
н выступить завтра, он, понятно, согласится.
Сделка была заключена. Смотрительша даже предложила спрятать Фабрицио
в своей спальне, Ц оттуда ему проще убежать утром.
Рано утром, еще до рассвета, смотрительша в нежном умилении сказала Фабр
ицио:
Ц Миленький, ты слишком молод для такого пакостного дела. Послушайся ме
ня, брось ты это!
Ц Но почему! Ц твердил Фабрицио. Ц Разве это преступление Ц защищать
родину?
Ц Будет врать-то! Никогда не забывай, что я тебе спасла жизнь. Дело твое яс
ное, тебя наверняка расстреляли бы. Но только смотри никому не проговори
сь, а то из-за тебя мы с мужем место потеряем. И, знаешь, не повторяй больше н
икому дурацкой басни, будто ты миланский дворянин, переодетый в платье к
упца, который торгует барометрами, Ц право, это уже совсем глупо. Ну, а теп
ерь слушай хорошенько. Я сейчас дам тебе все обмундирование того гусара,
что умер у нас в тюрьме позавчера. Старайся поменьше говорить, а уж если ка
кой-нибудь вахмистр или офицер привяжется, станет допрашивать, откуда т
ы явился, и придется тебе отвечать, Ц скажи, что ты был болен и лежал в крес
тьянском доме, что крестьянин, мол, из жалости подобрал тебя, когда ты тряс
ся от лихорадки в придорожной канаве. Если тебе не поверят, прибавь, что ты
догоняешь свой полк. Тебя все-таки могут арестовать, потому что выговор у
тебя не французский, Ц так ты скажи, будто ты родом из Пьемонта, взят по ре
крутскому набору, остался в прошлом году во Франции, Ц ну, еще что-нибудь
придумай.
Впервые после тридцати трех дней бурного негодования Фабрицио разгада
л причину своих злоключений. Его считали шпионом! Он принялся убеждать с
мотрительшу, которая в то утро была очень нежна, и пока она, вооружившись и
глой, ушивала гусарское обмундирование, слишком широкое для Фабрицио, он
очень вразумительно растолковал этой женщине свою историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29