Или оставшееся
большинство назовет их без выдумок просто праведниками (в
отличие от "правдистов"). Не ошибемся, назвав их пока
жертвенною элитой. Тут слово "элита" не вызовет зависти ничьей,
уж очень беззавистный в нее отбор, никто не обжалует, почему
его не включили: включайся, ради Бога! Иди, продавливайся!
Из прошедших (и в пути погибших) одиночек составится эта
элита, кристаллизующая народ.
Станет фильтр для каждой следующей частицы все просторней
и легче - и все больше частиц пойдет через него, чтобы по ту
сторону из достойных одиночек сложился бы, воссоздался бы и
достойный народ (это свое понимание народа я уж высказывал).
Чтобы построилось общество, первой характеристикой которого
будет не коэффициент товарного производства, не уровень
изобилия, но чистота общественных отношений.
А другого пути я решительно не вижу для России.
И остается описать только устройство и действие фильтра.

8

Со стороны над нами посмеются: какой робкий и какой
скромный шаг воспринимается нами как жертва. По всему
миру студенты захватывают университеты, выходят на улицы, даже
свергают правительства, а смирнее наших студентов в мире нет:
сказано - политучеба, пальто с вешалки не выдавать, и никто не
уйдет. В 1962 весь Новочеркасск бушевал, но в общежитии
Политехнического института заперли дверь на замок - и никто не
выпрыгнул из окна! Или: голодные индусы освободились из-под
Англии безнасильным непротивлением, гражданским неповиновением,
- но и на такую отчаянную смелость мы не способны - ни
рабочий класс, ни образованщина, мы Сталиным-батюшкой напуганы
на три поколенья вперед: как же можно не выполнить
какого-нибудь распоряжения власти? то уж - самогубительство
последнее.
И если написать крупными буквами, в чем состоит наш
экзамен на человека:
НЕ ЛГАТЬ! НЕ УЧАСТВОВАТЬ ВО ЛЖИ!
НЕ ПОДДЕРЖИВАТЬ ЛОЖЬ!
- то будут смеяться над нами не то что европейцы, но
арабские студенты, но цейлонские рикши: всего-то столько от
русских требуется? И это - жертва, смелый шаг? а не просто
признак честного человека, не жулика?
Но пусть смеются грибы другого кузова, а кто в нашем
давится, тот знает: это действительно очень смелый шаг. Потому
что каждодневная ложь у нас - не прихоть развратных натур, а
форма существования, условие повседневного благополучия всякого
человека. Ложь у нас включена в государственную систему как
важнейшая сцепка ее, миллиарды скрепляющихся крючочков, на
каждого приходится десяток не один.
Именно поэтому нам так гнетуще жить. Но именно поэтому нам
так естественно и распрямиться! Когда давят безо лжи - для
освобождения нужны меры политические. Когда же запустили в нас
когти лжи - это уже не политика! это - вторжение в
нравственный мир человека, и распрямленье наше - отказаться
лгать - тоже не есть политика, но возврат своего человеческого
достоинства.
Что есть жертва? - годами отказываться от истинного
дыхания, заглатывать смрад? Или - начать дышать, как и
отпущено земному человеку? Какой циник возьмется вслух
возразить против такой линии поведения: неучастие во лжи?
О, возразят конечно тут же, и находчиво: а что есть ложь?
А кто это установят точно, где кончается ложь, где начинается
правда? А в какой исторически-конкретной диалектической
обстановке и т. д.=как уже и изворачиваются лгуны полвека. А
ответ самый простой: как видишь ты сам. как говорят тебе
твоя совесть. И надолго будет довольно этого. В зависимости от
кругозора,- жизненного опыта, образования, каждый видит,
понимает границу общественно-государственной лжи по-своему:
один - еще очень далеко от себя, другой - веревкой, уже
перетирающей шею. И там, где, по честности, видишь эту границу
ты, - там и не подчиняйся лжи. От той части лжи отстранись,
которую видишь несомненно, явно. А если искренне не видишь лжи
нигде - и продолжай спокойно жить, как прежде.
Что значит - не лгать? Это еще не значит - вслух и
громко проповедывать правду (страшно!). Это не значит даже -
вполголоса бормотать то, что думаешь. Это значит только; не
говорить того, чего не думаешь, но уж: ни шепотом, ни голосом,
ни поднятием руки, ни опусканием шара, ни поддельной улыбкой,
ни присутствием, ни вставанием, ни аплодисментами.
Области работы, области жизни - разные у всех. Работникам
гуманитарных областей и всем учащимся лгать и участвовать во
лжи приходится гуще и невылазнее, ложь наставлена заборами и
заборами. В науках технических ее можно ловчей сторониться, но
все равно: каждый день не миновать такой двери, такого
собрания, такой подписки, такого обязательства, которое есть
трусливое подчинение лжи. Ложь окружает нас и на работе, и в
пути, и на досуге, во всем, что видим мы, слышим и читаем.
И как разнообразны формы лжи, так разнообразны и формы
отклонения от нее. Тот, кто соберет свое сердце на стойкость и
откроет глаза на щупальцы лжи, - тот в каждом месте, всякий
день и час сообразит, как нужно поступить.
Ян Палах - сжег себя. Это - чрезвычайная жертва. Если б
она была не одиночной - она бы сдвинула Чехословакию.
Одиночная - только войдет в века. Но так много - не надо от
каждого человека, от тебя, от меня. Не придется идти и под
огнеметы, разгоняющие демонстрации. А всего только - дышать. А
всего только - не лгать.
И никому не придется быть первым - потому что "первых"
уже многие сотни есть, мы только по их тихости их не замечаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16