Пуля впилась в доску рядом с головой Мануэля.
Щелкнув от досады языком, Хорхе сказал:
– Надо же, промазал! Такое со мной впервые в жизни!
Дверь захлопнулась, а потом послышалось тарахтенье колес повозки.
Хорхе увозил Лауру.
Мануэль пополз к стеклянному кувшину, который, на его счастье, стоял на полу. Он взял его зубами за ручку и, мотая головой, бил об пол, пока не разбил. Используя осколки, он постепенно перерезал веревки, освободил себя.
Выскочил во двор, прислушался.
Тишина.
Похоже, он уже отъехали довольно далеко.
Но ничего. Теперь Хорхе не уйти от расплаты, а Лауре от его любви. И от своей гибели.

8. Ник знакомится с Веселым Роджером и его собакой Глючкой

Ник играл, играл – и проголодался.
Он вспомнил, что у него в кармане есть бутерброд, достал его, развернул салфетку и приготовился откусить, но так и остался с открытым ртом: бутерброд исчез.
Что-то мелькнуло перед глазами, прикоснулось к ладони – и все, нет бутерброда.
Ник растерянно смотрел то на свою руку, то по сторонам, и тут услышал сзади тихий смешок. Он обернулся.
Рыжий всклокоченный мальчишка, чуть постарше Ника, сидел на высоком стуле, болтал ногами и уплетал бутерброд, как ни в чем не бывало. Рядом с ним сидела кудлатая собачонка и, облизываясь, умильно смотрела на хозяина, который время от времени бросал ей маленькие кусочки.
– Привет, – сказал он Нику. – Почему я тебя раньше не видел? Ты новенький? Вот здорово! Сто лет тут не было новеньких! Ты откуда?
Тут он закашлялся, выпучил глаза и начал стучать себя кулаком по груди. Прокашлявшись, закричал:
– Ты с ума сошел? Так до смерти можно человека задушить! Куска хлеба жалко, да?
– При чем тут я? – удивился Ник.
– Как при чем? Ты разве не пожелал мне подавиться?
– Нет.
– Ага, не пожелал! – не поверил рыжий. – Ты вспомни!
Ник вспомнил. Действительно, когда он увидел, как мальчишка ест его бутерброд, он, рассердившись, представил, что тот давится – но именно представил, а не пожелал! И даже не представил, а так… Промелькнуло в мыслях. Очень ему надо, чтобы кто-то на самом деле давился!
– У тебя вообще какой уровень воображелания? – подозрительно спросил рыжий.
– Чего?
– Неужели не знаешь? А откуда такие способности?! Не думай, я тоже кое-что умею! Тоже у меня подавишься запросто!
И Ник действительно вдруг стал давиться. Чем-то сухим, что, однако, тут же стало влажным и сладким.
– Это я тебе сахару в горло подсыпал! – похвастался рыжий. – Сахар у меня хорошо получается. А остальное… И скажи спасибо, что это сахарный песок, а не настоящий! Вот тогда бы тебе было весело!
Рыжий оглядел бутерброд, осторожно откусил кусочек.
– Больше не надо, ладно? – попросил он. – А то ведь я тебе тоже в самом деле… Толченого стекла! – захихикал он.
– Да не собираюсь я, – сказал Ник, и тут же рыжий опять закашлялся. На этот раз меньше, но зато больше испугался.
– Ну тебя, – сказал он. – Возьми обратно! – и протянул Нику оставшуюся половину бутерброда. – А то пока с тобой будешь соревноваться, кто кого задушит, окончательно подавишься!
– Нет, спасибо, – отказался Ник. – Ты ешь, я отвернусь. И ничего не буду думать такого.
Он отвернулся и честно постарался не думать ничего такого, то есть не представлять, как рыжий давится. И тут же опять услышал кашель.
– Вредина! – задыхаясь, кашляя и чихая, прокричал рыжий. – Хитрюга! Отвернется он!
Ник испугался – что за ерунда такая, в самом деле? Так и навредить можно человеку! Тут он обратил внимание, что на экране автомата появилась новая игра. Заинтересовался.
За спиной послышалось быстрое чавканье. Причем двойное – собачонка тоже торопилась.
– У, Глючка, жадина! – сказал мальчишка, подошел и протянул руку:
– Спасибо, что дал доесть. Роджер меня зовут.
– Николай. Или Ник, – пожал его руку Ник.
– А я Роджер-Обжора. Так меня обзывают. Лично мне больше нравится Веселый Роджер.
– Вообще-то это пиратский знак, кажется?
– А я и есть пират. То есть из пиратов. А ты умный вообще? А тебе тут нравится? А знаешь, почему я Обжора?
– Почему?
– Вот тупой! Способный, а тупой, даже странно! Я же только что сказал: люблю есть. Я понимаю, ты обиделся. Но мне-то что делать? Я жрать хочу. Хавать. Лопать. Кусать. Не грусти, тебе тоже достанется. Что больше хочешь – мясо, рыбу, овощи какие-нибудь? Я ненавижу овощи, от них никакого толка. У тебя зуб не болит?
– Нет.
– А голова?
– Нет.
– А живот?
– Нет.
– Тебе повезло. У меня тоже ничего не болит, но зато я все время хочу есть. Ты хочешь есть?
– Хочу вообще-то.
– Очень?
– Терпимо.
– Опять повезло. Какой-то ты везучий, прямо смотреть противно! Может, ты вообще ничего не хотел, когда сюда попал?
– Почему. Я хотел оказаться в Москве.
– Знаю, есть такой город. И зачем?
– Я хотел попасть домой. Не совсем в Москву, в Подмосковье. Хотел поиграть на своем КПК. Ну, такой, вроде playstation, только круче…
– Ты мне рассказываешь! – обиделся Роджер. – Думаешь, если я восемьсот пятого года рождения, то ничего не знаю?
– Какого года?
– Тысяча восемьсот пятого. Мне двести с лишком лет!
Ник подумал: или он псих, или придуривается. И то, и другое не очень приятно.
Меж тем, пока они на ходу разговаривали и развлекались тем, что бросали Глючке палку, которую она неизменно приносила обратно, Роджер привел Ника к кораблю. Это был настоящий старинный корабль – деревянный, с мачтами и парусами. Очень красивый. Но стоял на земле, только не килем, а словно был вкопан, и борта всего на метр возвышались над землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17