Люлю при ее крохотном росте кажется куда толще, чем на самом деле. Точнее было бы сказать, что она пухленькая, и я слышал, как друзья сравнивали ее с куклой. В ней и вправду есть что-то кукольное. Однажды — мы были знакомы всего месяца полтора—Боб спросил меня: «Вам не кажется, что у моей жены съедобный вид?»
Как всегда, нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.
— Что он делал между половиной шестого и шестью?
— Ничего такого, на что я обратила бы внимание. Перед уходом, как обычно, дразнил меня — чтобы не выйти из формы. Помнится, налил себе стаканчик белого и спросил, не составлю ли я ему компанию.
Это была обычная шутка Боба. Мадмуазель Берта не пьет, не выносит даже запаха вина, и Боб, наливая себе, всякий раз предлагал стаканчик и ей. Она на него не сердилась. Если бы хоть день прошел без поддразниваний, мадмуазель Берта сочла бы, что ей чего-то не хватает.
— Вы же знаете, какой он был: бродил все время из комнаты в комнату и нигде надолго не присаживался. «Машину вывел?» — спросила хозяйка. Он ответил, что вывел; в этот момент он был занят: прилаживал какую-то деревянную рыбку к проволоке.
— Вы не знаете, он в тот день купил ее? — Откуда мне знать.
— Раньше вы видели эту рыбку в доме?
Она не могла ответить. Люлю, когда я задал ей такой же вопрос,— тоже. Как ни странно, мне это представляется важным. Насколько мне известно, вот уже пятнадцать лет, а пожалуй, и чуть больше, еще с довоенных времен, Дандюраны более или менее регулярно отдыхали в «Приятном воскресенье» в Тийи, а до этого выезжали на Марну, в окрестности Ножана.
Эти два места посещают совершенно разные люди. В Ножав, находящийся недалеко от Парижа, приезжают, в основном, парочки; день они проводят на реке, а потом до поздней ночи танцуют в людных, шумных кабачках, которых там великое множество.
В Тийи такой публики почти не встретишь. Большинство здешних постояльцев — супружеские пары; они привозят с собой детей. Жены сидят и вяжут на берегу под ясенями, мужья рыбачат.
Сперва в «Приятное воскресенье» приезжали одни рыболовы, они либо брали лодки напрокат у Леона Фра-дена, либо оставляли свои под его присмотром. Но когда на Сене появились байдарки, молодые пары открыли для себя бьеф, и вскоре тут стало плавать несколько
парусных лодок. До позапрошлого воскресенья, 27 июня, Дандюраны принадлежали к группе так называемых байдарочников, а это значит, что воскресные дни они проводили в своей лодке из лакированного красного дерева, спускаясь по
течению. Это времяпрепровождение как нельзя больше соответствовало характеру Боба, который кстати и некстати повторял остроту Альфонса Алле: «Человек не
создан для работы. И вот доказательство: от работы он устает». Постояльцы «Приятного воскресенья» делятся на тех, кто, встав ни свет ни заря, отправляется на рыбалку и в предрассветных сумерках с ненавистью копается в оторе, который никак не желает заводиться, и на тех, кто не представляет, как можно вылезти из комнаты раньше десяти утра и вместо завтрака ограничиться стаканчиком белого сухого.
Дандюраны относились ко второй категории, и можно было смело утверждать, что тут они чемпионы; они даже несколько кичились тем, что встают позже всех.
Но так было до позапрошлого воскресенья, дня открытия рыболовного сезона. В субботу вечером, когда загорелись подвешенные на ветках лампы и вокруг них зароилась мошкара, а несколько пар устроили танцы под патефон, Боб, вместо того чтобы играть под деревьями в карты, налаживал спиннинг под руководством г-на Метенье, а уже с пяти утра тащился в кильватер его лодке от шлюза к шлюзу.
В то воскресенье я был в Тийи и, читая на террасе, несколько раз видел, как мимо проплывал в лодке Боб, голый до пояса, с носовым платком вместо шляпы на голове. Моя жена сидела неподалеку, болтала с Люлю, и я слышал, как та говорила:
— На него просто нашло. Буду удивлена, если это затянется надолго. Во-первых, он не способен вставать спозаранку. Во-вторых, очень скоро начинает испытывать, как он выражается, жесточайшую жажду, а чтобы ее утолить, ему необходим стаканчик прохладного белого вина.
Должен оговориться: я ни разу не видел Боба по-настоящему пьяным. Но и не помню, чтобы он мог долго обходиться, употребляя его словцо без «глоточка белого». Люлю ему не препятствовала, напротив, сама с удовольствием притубляла и под хмельком становилась уморительно бойкой и смешливой.
С какой же стати Боб решил перейти из клана сонь в клан рыболовов? Как раз это я и пытался выяснить, опрашивая, кого только удастся. В первое воскресенье Боб, понятное дело, ничего не поймал, вернулся перед самым полуднем и объявил, что ощущает «жесточайшую жажду»; спина и шея у него обгорели на солнце чуть не до живого мяса.
Когда я расспрашивал господина Метенье, он задумался — не такой он человек, чтобы отвечать наобум. — Мне показалось, что господин Дандюран действительно интересуется ловлей на спиннинг. Я знал и других, которые, как он, занялись рыбалкой в довольно позднем возрасте, но стали завзятыми рыболовами. Я показал ему, как крепить к леске грузило, чтобы блесна — вам, конечно, известно, что так называют приманку в форме рыбки — так вот, повторяю, чтобы блесна шла не слишком близко ко дну и не слишком близко к поверхности. Глубина проводки, в общем-то, зависит от времени дня, места, температуры, облачности и множества других факторов, но за один раз Я сумел дать ему только элементарные сведения.
— Вы не знаете, он на неделе не покупал новую блесну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41