— Это означает, что улица де Соссэ тоже отправилась на охоту. А тут уж вам прямая дорога к следователю Комельо.
Фамилия возымела магическое действие: оба были достаточно наслышаны о неумолимости этого судейского чина.
— Но раз вы были так любезны и навестили меня, мы можем говорить по-дружески.
— Мы почти ничего не знаем.
— Хватит и того, что знаете. Вы дружили с Альбером?
— Он был мировой парень.
— Весельчак, правда?
— Познакомились мы с ним на скачках.
— Так я и думал.
Мегрэ уже составил себе довольно полное представление о посетителях. Гараж Фердинана вряд ли часто открыт для публики. Вряд ли занимаются там и перепродажей угнанных машин: это требует сложного оборудования и разветвленной организации. К тому же компаньоны не из тех, кто любит рискованные дела. Вероятнее всего, они скупают по дешевке старые колымаги и подновляют их ровно настолько, чтобы сбывать простофилям. В барах, на ипподромах, в холлах отелей всегда попадаются наивные буржуа, которые не прочь исключительно выгодно приобрести что-нибудь по случаю. Порой, чтобы облапошить их, довольно украдкой шепнуть, что машина украдена у кинозвезды.
— Были вы оба в Венсене в прошлый вторник? Им пришлось еще раз обменяться взглядами — не затем, чтобы сговориться, а чтобы вспомнить.
— Минутку… Слушай, Фердинан, ты не во вторник выиграл на Семирамиде?
— Точно.
— Значит, были.
— А Альбер?
— Вот теперь вспомнил. В этот день на третьем заезде хлынул ливень. Альбер тоже там был — я его издали приметил.
— Вы с ним не говорили?
— Нет, он был на трибуне, а не на поле. Мы-то на трибуну не ходоки. Он обычно тоже. Но в этот вторник он появился с женой — отмечали годовщину свадьбы или что-то в этом роде. Несколькими днями раньше он сам мне об этом рассказывал. Говорил даже, что они собираются купить машину, подешевле конечно, и Фердинан обещал ему помочь.
— А потом?
— Что потом?
— Что произошло на следующий день? Около пяти он позвонил вам в гараж?
— Нет, в «Пеликан» на авеню Ваграм. Мы там почти всегда в это время бываем.
— Теперь, господа, попрошу очень точно, если можно, дословно, повторить, что он сказал. Кто с ним говорил?
— Я, — отозвался Джо.
— Подумай. Не торопись.
— По-моему, он не то спешил, не то был взволнован.
— Знаю.
— Сперва я не очень понял, о чем речь. Он говорил сбивчиво, впопыхах, словно боялся, что его вот-вот прервут.
— Это я тоже знаю. В тот день он раза четыре-пять звонил и мне.
— А, значит, вам все уже известно?
— И все-таки продолжай.
— Он сказал, что за ним увязались какие-то типы и что он побаивается, но теперь придумал, как от них отделаться.
— Сказал как?
— Нет, но вроде был доволен своей выдумкой.
— Дальше.
— Выразился он примерно так: «История жуткая, но кое-что на ней можно, пожалуй, сорвать». Не забудьте, комиссар, вы обещали…
— Повторяю свое обещание. Вы оба выйдете отсюда так же свободно, как вошли, и что бы вы ни наделали, вас не потревожат, при условии, конечно, что вы скажете всю правду.
— Ну, сознайтесь, вам же она известна не хуже, чем нам.
— Почти.
— Ладно. Альбер добавил: «Приезжайте ко мне в восемь вечера. Потолкуем». И перед тем, как повесить трубку, еще успел вставить: «Жену сплавлю в кино». Улавливаете? Это означало: дело нешуточное.
— Минутку. Альбер уже работал вместе с вами обоими?
— Никогда. На кой мы ему были? Вы ведь знаете, чем мы занимаемся. Ремесло у нас, в общем-то, не совсем законное. Альбер же буржуа.
— Тем не менее он задумал погреть руки на том, до чего докопался.
— Может быть. Не знаю. Я все стараюсь припомнить одну его фразу, да никак на ум не приходит. Он о бадде с севера в какой-то связи упоминал.
— И вы решили отправиться на встречу?
— А разве можно было отказаться?
— Слушай, Джо, брось валять дурака. Можешь быть откровенным — тебе ничто не угрожает. Итак, ты решил, что твой дружок Альбер расшифровал типов из пикардийской банды. В газетах ты читал, что они взяли несколько миллионов. Вот ты и подумал, нельзя ли тут поживиться. Так ведь?
— Я подумал, что это имеет в виду Альбер.
— Ладно, разобрались. Дальше.
— А дальше мы вдвоем поехали к нему.
— И на бульваре Генриха Четвертого ваша машина вышла из строя, из чего я делаю вывод, что желтый «Ситроен» был не таким новеньким, каким казался с виду.
— Мы подштопали его для продажи, но сами пользоваться им не собирались.
— На Шарантонскую набережную вы опоздали на добрых полчаса. Ставни были закрыты. Вы распахнули дверь, не запертую на ключ…
Посетители мрачно переглянулись.
— И увидели, что ваш друг Альбер убит ударом ножа.
— Точно.
— Как вы поступили?
— Сперва нам показалось, что он еще не совсем готов: тело было теплое.
— Потом?
— Потом мы заметили, что дом обыскан. Вспомнили о Нине, которая вот-вот вернется из кино. А «киношка поблизости только одна в Шарантоне, у канала. Мы туда и отправились.
— Что вы собирались делать?
— Честное слово, сами толком не знали. Нам не очень-то весело было. Во-первых, сообщать такую новость женщине — занятие не из приятных. Кроме того, мы струхнули: вдруг банда нас срисовала. Мы с Фернаном посовещались…
— И постановили отвезти Нину в деревню?
— Да.
— Далеко?
— Она около Корбейля в гостинице на берегу Сены, куда мы ездили на рыбалку, — Фердинан лодку там держит.
— Разве Нина не захотела проститься с Альбером?
— Мы ей не дали. Когда мы, возвращаясь ночью, проезжали по набережной, вокруг дома не было ни души, но из-под двери пробивался свет: мы забыли выключить электричество.
— Зачем вы увезли тело?
— Это Фердинан предложил.
— Зачем? — повторил Мегрэ, поворачиваясь к понурому спутнику Боксера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46