Паркет покрыт лаком, стены лестничной клетки — масляной краской. А вот о толщине перегородок не подумали. В любой комнате слышно все, что говорится в соседней, и когда, к примеру, Малуэн одевался в спальне, с четверть часа во всем доме стоял шум.
— Ты уверена, что заперла дверь на ключ?
— Я так сделала ненарочно. Просто выскочила и повернула ключ.
— Не знаю даже, нужно ли говорить об этом отцу.
Понятия не имею, что с ним творится в последние дни…
Ты заметила трубку, которую он себе купил, ничего нам не сказав? Вчера и позавчера он почти не спал…
Можно было предупредить жандарма и дать ему ключ.

Они обе подумали об этом, но от такой мысли тут же потупились, почувствовав тяжесть на сердце, особенно Анриетта, которой сейчас уже казалось, что в полутьме она увидела глаза затравленного зверя.
— Если б только знать, что он натворил!
— Может, что-нибудь напечатали в утренней газете?
Газета лежала в почтовом ящике, читал ее только Малуэн, когда вставал. Анриетта пробежала заголовки, перевернула страницы, но не нашла ничего, что относилось бы к человеку, спрятавшемуся в сарае.
— А если он туда забрался, чтобы украсть отцовские снасти?
Они перепугались: в случае пропажи удочек гнев Малуэна был бы ужасен.
Он спал так чутко, что все время слышал у себя наверху шепот в кухне и все же старался спрятать голову под подушку, притворялся даже, что храпит, словно пытаясь хитростью приманить сон. Рев сирены оповестил его, что уже одиннадцать утра. Но в обычные дни он вставал на два часа позже, так что время подумать у него еще будет.
Мисс Митчел спустилась по лестнице в холл отеля «Ньюхейвен», и хозяйка с любопытством рассматривала ее: ночью приезжих принимала не она, а дежурный.
Еще до знакомства с людьми мы пытаемся представить себе их. Г-же Дюпре Эва Митчел рисовалась тоненькой, решительной, со спортивной внешностью девушкой.
На самом деле она выглядела маленькой девочкой, вернее, куклой с огромными голубыми глазами и крошечным носиком. Она знала несколько французских слов, чуть больше, чем отец, и акцент у нее был умилительный.
— Есть что-нибудь новое? — осведомилась она.
— Новое насчет чего, мисс?
— Насчет наших денег.
— Нет. Знаю только, что из воды вытащили… простите… труп. Жермен только что рассказал, что тело пробыло в воде двое суток — зацепилось за сваю южного причала.
— Южного причала… — повторила девушка, словно на уроке французского.
Она не поняла. Г-жа Дюпре говорила слишком быстро. Эва Митчел осмотрела бар, столовую, салон, вероятно отыскивая, где бы пристроиться, но в конце концов направилась к двери.
Хотя дождь все еще лил, она перешла через улицу и теперь в одиночестве прогуливалась по набережной.
Издали она казалась еще более хрупкой, совсем ребенком.
У самой гавани инспектор и Митчел вышли из ангара, и полицейский сказал капитану порта:
— Да, это Тедди. Я вышлю вам его досье.
— Вы полагаете, что его убили?
— Не полагаю — уверен. Рано или поздно это должно было случиться. Знай вы Брауна, вы поняли бы меня.
Тедди был его злым гением. Заставлял его делать то одно, то другое, и никогда, как нарочно, Брауну ничего не доставалось.
Последовали рукопожатия. Митчел был крайне возбужден. Пока они шагали по набережной, он забросал инспектора вопросами:
— Но вы передали этому парню мое предложение?
— Я буквально повторил ваши слова.
— Уверен, что он даже не заходил в отель.
— Но вы же говорили, что, стоит Брауну убедиться, что все раскрылось, как он откажется от банкнот, лишь бы его оставили в покое.
Инспектор промолчал. Издали он увидел жандармов и полицейских в штатском. Обитатели Дьеппа тоже узнавали их, во всех лавках только и разговору было что о случившемся, хотя газеты даже не упоминали ни о каком преступлении или крупной краже.
— Ступайте к дочери, мистер Митчел.
— А знаете ли вы, что именно у меня он впервые показал свой акробатический номер. Раньше он был простым клоуном в бродячем цирке.
— Да. Идите к мисс Эве, она, должно быть, скучает одна в гостинице.

Малуэн измучился, пытаясь заснуть. Он так вертелся, что у него заболел затылок. Напрасно он пытался избавиться от беспокойных мыслей, они сами лезли в голову, стоило лишь на минутку расслабить волю.
— Отец встает, — объявила г-жа Малуэн, застилая стол скатертью.
— Рассказать ему?
— Посмотрим сперва, в каком он настроении. Я подам тебе знак.
Чаще всего Малуэн спускался вниз, надев на ночную рубашку лишь брюки да куртку и сунув ноги в домашние войлочные туфли.
Однако на этот раз он долго расхаживал по спальне, а когда распахнул дверь в кухню, на нем, как и накануне, был воскресный костюм.
— О каких таких секретах вы шептались все утро? — проворчал он, подозрительно озираясь, Он открыл кастрюлю и скривился:
— Опять капуста!
— Я хотела приготовить крабов, — растерялась жена.
— Ну и где же они?
На углу стола он увидел большой черный ключ и косынку Анриетты, которую дочь надевала, только когда ходила на берег.
— Ведь был отлив?
— Да, папа.
Г-жа Малуэн подала дочери знак — рассказывай.
— Сейчас объясню… В прошлый раз ты, наверное, забыл запереть сарай.
— Что ты болтаешь?
— Уверяю тебя, дверь была не заперта.
Нахмурив брови, он ждал продолжения, повернувшись спиной к плите и набивая трубку.
— Сперва я заметила на откосе жандарма. Мне надо было взять крюк и корзину…
В этот момент жена и дочь казались ему чуть ли не врагами.
— Ну и дальше? Ты что, онемела?
— В сарае я увидела мужчину, — торопливо выкрикнула Анриетта. — Он прятался за лодкой.
Малуэн ринулся к ней, словно хотел ударить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33