Он видел, что Камелия ничего не заметила и, как обычно, одной из первых вошла в «Мулен-Руж».
Время шло. Малуэна клонило в сон. Он ощущал тяжесть во всем теле и злился, что не захватил с собой кофе. Несколько раз, между десятью и двенадцатью, начинал клевать носом, но полностью не отключался и даже сманеврировал однажды стрелками, наверно, в полусне, потому что, внезапно увидев вагоны, не сразу сообразил, действительно повернул рычаг или это ему приснилось.
Как всегда, скорый «Дьепп — Париж» вытянулся, сверкая окнами, на первом пути в тот самый момент, когда пришвартовалось судно и у трапа возник комиссар полиции, который нечасто позволял тревожить его ночью.
Ничего из ряда вон выходящего не произошло. Пассажиров сперва направили в паспортный зал, затем в досмотровый. Но кроме комиссара близ поезда стоял жандарм, и этого было достаточно, чтобы все приобрело необычный характер.
Досмотр, видимо, был самый тщательный. Первый пассажир вышел и занял свое место в поезде лишь спустя десять минут. За ним в вагоны сели пять, потом семь, десять, пятнадцать человек.
Наконец из досмотрового зала появился старик в шубе с двумя чемоданами в сопровождении девушки.
С виду они казались богатыми пассажирами, и проводник пульмановского вагона кинулся было взять багаж, но старик не отдал чемоданов и встревоженно смотрел по сторонам.
Даже издали он привлек к себе внимание, и не только дорогой шубой, но и длинными, как у актера, седыми волосами, ниспадавшими на каракулевый воротник.
Когда часто наблюдаешь высадку пассажиров с судов, нетрудно угадать, что испытывает каждый приезжий.
Старик и девушка, как все те, кто не уезжает парижским поездом, а остается в Дьеппе, явно не знали, куда деваться. Зимой в Дьеппе обычно не очень-то хорошо обслуживают приезжих. Старик тщетно искал служащего гостиницы или шофера такси. Дважды он останавливал прохожих, но те не понимали его или не могли помочь советом.
Наконец приезжими занялся один из носильщиков.
Он повел их вдоль поезда, обошел паровоз, и через несколько минут старик с девушкой уехали на такси.
Поезд тоже ушел. Стали закрываться вокзальные службы. Малуэна мучила жажда, и он тешил себя мыслью, что, как только все утихнет, он быстренько сбегает в «Мулен-Руж» выпить чего-нибудь горячего.
Но надежда оказалась напрасной. Едва стихла суета на перроне, как вдруг обнаружилось непривычное оживление. Малуэн, например, увидел в разных местах четырех жандармов с поблескивающими галунами, потом еще две фигуры, вероятно тоже жандармов, но из-за темноты не разглядел их мундиров.
Комиссар тоже не уходил. Это был человек маленького роста, худой, в штатском пальто в обтяжку и лаковых ботинках, которые поблескивали всякий раз, когда он пересекал световой круг под газовым фонарем.
Он все время нервно и суетливо переходил с места на место, и всюду, где он останавливался, кто-нибудь стоял на посту — жандарм, инспектор в цивильном или полицейский.
Операция велась с размахом. Малуэн видел лишь малую часть ее, но был уверен, что сеть раскинута по всему городу.
Не человека ли из Лондона ищут? Малуэн нашел, что это вполне вероятно, — того нигде не было. Последние сомнения стрелочника исчезли, когда на тротуаре появилась новая фигура. Тут уж невозможно было ошибиться: вновь пришедший был чересчур похож на английского детектива, которые время от времени наезжали в Дьепп для слежки или наблюдения и по неделе, а то и по две простаивали у сходен каждого прибывающего судна.
Этот направился прямо в «Мулен-Руж», что говорило о его знакомстве с городом. Пока он там находился, Малуэн с беспокойством следил за входной дверью и разволновался еще больше, когда увидел, что полицейский вышел оттуда вместе с Камелией.
Его-то она не поведет в соседний отель. Наверное, в кабаре было не очень удобно беседовать, и теперь они прохаживались по тротуару у подножия железной башни: пройдут метров сто, круто повернут — и обратно.
Инспектор держался спокойно. Ничего не записывал.
Иногда кивал, словно в знак согласия. Камелия же говорила, захлебываясь то ли от злости, то ли от волнения. Один раз даже вцепилась руками в инспектора, но тот, не прекращая прогулки, осторожно высвободился.
Еще накануне Малуэн подумал бы, что, если его станут допрашивать, он потеряет голову. Сейчас, к собственному изумлению, он был так же невозмутим, как и полицейский. С высоты своей стеклянной клетки он наблюдал за этой парой, за жандармами, иногда за комиссаром, который появлялся то на одном, то на другом из постов.
Реконструировать ход событий было нетрудно. Лондонскую полицию известили об ограблении, которое, быть может, завершилось убийством, и след привел в Дьепп. Местного комиссара также известили, и он начал розыск человека в плаще, пытаясь хотя бы помешать его бегству. Именно поэтому обыскивали траулеры перед снятием с якоря, закрыли выход из порта, взяли под наблюдение дороги и вокзалы.
С высоты будки весь этот спектакль не производил большого впечатления, люди, занятые в игре, казались — совсем маленькими, а перебежки комиссара от одного поста к другому даже комичными.
Больше всего Малуэна беспокоила Камелия, у которой явно накипело на сердце. Сказала ли она уже инспектору из Ярда, что те двое с чемоданом заходили в «Мулен-Руж» и вышли оттуда вместе? Может, она даже видела, как они вместе направились в гавань? Если да, то внимание инспектора неизбежно привлечет будка, которая светилась в темноте, как маячный фонарь.
На набережную выскочило такси и медленно, словно неуверенно, пошло вдоль тротуара. Поравнявшись с шагающей парой, машина остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33