От этого черты ее лица заострились, взгляд сделался напряженным и тревожным. Селита была похожа на животное, напуганное приближающейся грозой, готовое кусаться и царапаться.Селита терпеть не дрогла шить, как и вообще заниматься хозяйством. Надо сказать, что она много чего не могла терпеть!Снизу донесся какой-то шум. Через небольшое круглое застекленное окошечко, расположенное почти на уровне пола, она увидела, что из погреба поднимаются хозяин и Эмиль, нагруженные бутылками виски.— Ты это расставишь в шкафу, — говорил мсье Леон.Свои бутылки он поставил на стол в баре. Эмиль тем временем разглядел через стекло Селиту и подмигнул ей, улыбнувшись с радостным изумлением.Селита знала, чем они оба занимались в погребе: наполняли контрабандным дешевым виски бутылки из-под дорогих сортов напитка. Конечно, это ее не касалось, но она не имела бы ничего против того, чтобы хозяин когда-нибудь попался, ибо всей душой ненавидела мошенников и обманщиков. Если и ей самой приходилось порой идти на обман, когда это было необходимо, то она ненавидела и себя.К чему об этом думать? Закончив работу, она перекусила нитку. Юбка, которую она надевала каждый вечер уже три года подряд, изрядно пообносилась и долго не протянет. Красный цвет юбки при свете дня казался погасшим. Эмиль внизу делал ей какие-то знаки, которые она не могла понять, и, приоткрыв дверь, спросила:— Чего ты хочешь?Приложив палец к губам, он приглашал ее спуститься и не шуметь.Ему было семнадцать лет, но он был настолько маленьким и тщедушным, что ему можно было дать пятнадцать, и все обращались с ним как с мальчиком. Он помогал мсье Леону делать закупки во второй половине дня, затем прыгал от машины к машине, подсовывая под «дворники» рекламные проспекты, прославляющие «Монико».Вечером и ночью до четырех утра, утопая в слишком большой для него униформе, он стоял перед входом, открывая дверцы автомобилей и сопровождая посетителей в кабаре.В данный момент он торчал у небольшого круглого отверстия, проделанного в двери, выходящей в зал. В него было видно, что там происходит.Селита пропустила начало, но совсем немного, судя по тому, что она услышала. Обе уборщицы продолжали работать. В центре помещения, освещенного дневным светом, стояла молоденькая девушка с перепуганным видом. Глядя на нее, никогда не подумаешь, что она может оказаться здесь, в кабаре. Она была бы уместнее в толпе любопытных, восхищающихся брачной церемонией.Мсье Леон, без пиджака, в рубашке с засученными рукавами, стоял, прислонившись к стойке, и внимательно разглядывал гостью тяжелым и медленным взглядом.— Кто тебя сюда прислал?— Никто, мсье. Я пришла сама.Эмиль слегка подтолкнул локтем Селиту, предлагая стать рядом с ним у отверстия в двери. Ее близость заметно волновала его.— Ты сказала, что из Бержерака?— Да, мсье.— Это в Бержераке ты услышала о «Монико»?— Нет. Я попала сюда к вам не сразу.Одета девушка была очень просто: скромное черное платье, красная шляпка и белые нитяные перчатки; в таких обычно ходят в церковь.— Расскажи подробнее.— Что я должна рассказать?— Где ты была, прежде чем добралась до нас.— Сначала в Тулузе, где есть кабаре «Голубая мельница».— Знаю. Ты там работала?— Нет.— Почему?Она замешкалась с ответом, покраснела, стала нервно вертеть в руках черную, покрытую лаком сумочку, которая казалась совсем новенькой и никак не вязалась с ее одеждой.— Они меня не приняли.— А ты не врешь, утверждая, что тебе девятнадцать лет?— Я могу показать документы.Пальцами, неловкими из-за лихорадочной поспешности, она с трудом открыла сумочку, к которой еще явно не привыкла, и протянула хозяину свое удостоверение личности. Мсье Леон прочел вполголоса:— Мадо Леруа, родилась тринадцатого мая…— Вот видите.— Вижу. Ну а после Тулузы?— Я села в поезд и отправилась в Марсель, где проработала одну неделю служанкой в баре.— В каком баре?— У Фредди.— Ты спала с Фредди?Эмиль снова толкнул локтем Селиту, ибо мсье Леон все больше смахивал на кота, играющего с мышью.— Как вы догадались?— Я знаю Фредди. А до того?— Что вы хотите сказать?— Сколько у тебя было мужчин?Чувствовалось, что она отвечает совершенно искренне:— Двое.Селита почувствовала, что плечо Эмиля упирается в ее грудь, но не отодвинулась:— Это Фредди тебе рассказал обо мне?— Нет. Один из посетителей. А так как я уехала из Бержерака, чтобы заниматься стриптизом…— Почему?Сбитая с толку вопросом, она не знала что отвечать.— Ты, наверное, вообразила, что это совсем нетрудно?— Я думаю, что смогла бы…— Когда ты приехала в Канн?— Сегодня утром, ночным поездом. Я уже приходила в одиннадцать, но двери были закрыты. Я сняла комнату совсем рядом, в отеле де Ля Пост.— Сними платье.— Прямо сейчас?Он только пожал плечами. Новенькая посмотрела с беспокойством на двух женщин, которые, казалось, не обращали на нее никакого внимания.— Ну что же ты ждешь?— Ничего.Она наконец решилась, поставив сперва на стол свою сумочку. Ей удалось изобразить на губах улыбку, и медленно, не сводя глаз с мсье Леона, стала снимать свое черное платье через голову так, как она раздевалась бы в своей спальне.— Через голову снимать не следует, лучше его спустить вниз. Женщина с задранными руками и лицом, скрытом в платье, — зрелище отталкивающее.— Я не знала.— Будешь теперь знать.— Комбинацию тоже снимать?Эмиль плотнее прижался к Селите, вроде бы для того, чтобы лучше все увидеть, а она сделала вид, будто не заметила его уловки.Комбинация упала к ногам девушки. На ней оставались только бюстгальтер и маленькие трусики. Ее обнаженное тело выглядело белым как мел в красноватом полумраке ночного заведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42