Это было не совсем верно. Однажды, когда Наташа только что появилась и они были еще близкими подругами, у них состоялся долгий разговор на эту тему. Наташа была умнее Мари-Лу, Кетти и всех других, что выступали в «Монико». Она много читала и единственная не спала никогда с посетителями.Маловероятно, что ее посещал и хозяин.Наташа была замужем за коммивояжером, от которого у нее был ребенок трехлетняя девочка. Она сама покинула мужа, возбудила дело о разводе. Она требовала, чтобы ей передали дочь, и ждала со дня на день решения суда.— Они утверждают, что я завистница, только потому, что я не такая, как они.— Люди не выносят, когда кто-то не такой, как они.— У меня же не зависть, а ненависть к несправедливости.Наташа в то время, казалось, понимала ее, и они обе чуть было не поселились вместе в квартире на улице Пастера.— Есть люди, которым во всем везет, и всегда это совершенно незаслуженно.Вот Мари-Лу, например, тупа как пробка, а все ее любят.Почему Наташа так быстро пресытилась их дружбой?Прошло несколько дней, и она стала избегать Селиту, которая в конце концов прямо спросила подругу:— Я тебе сделала что-нибудь плохое?— Ну что ты можешь мне сделать?— Не знаю. Я просто хочу знать, почему ты так изменилась по отношению ко мне.— Потому что я устаю от тебя.После небольшой паузы Наташа добавила, тщательно подбирая слова:— Понимаешь, ты слишком все усложняешь. У тебя просто потребность создавать вокруг себя разные драмы.Ну вина ли Селиты в том, что драмы буквально преследуют ее? Разве не вкладывала она всегда страсть и увлечение в любое дело, которым ей приходилось заниматься!Наташа должна была бы понять. Она же рассказала ей все о своем прошлом.— В возрасте четырех лет, как сегодня Пьеро, я спала у соседки на улице Коленкур, пока моя мать танцевала в ночных кабаре. А в восемь лет она отдала меня в школу танцев, где я испытывала ужасные муки, обучаясь ходить на пуантах и всячески ломать свое тело. Тем временем мои брат и сестра в Голливуде жили как подобает детям богачей. Ты знаешь, как зовут моего отца?И она ей открыла его имя: это Жозе Дельгадо — знаменитый певец, известный по многим фильмам. Его фотографии часто можно видеть во всех газетах.— Я же родилась слишком рано, когда он еще никем не был и делил с моей матерью маленькую комнатку на Монмартре. Он не женился на ней и уехал в Соединенные Штаты, когда мне исполнилось два года. Там он был женат трижды, и у него появились другие дети: говорят, он собирается развестись в очередной раз, чтобы вступить в новый брак.— Тебе-то что до того? — спросила Наташа.Она не понимала Селиту. Ведь и она должна была чувствовать себя несчастной, поскольку рассталась с мужем и дочерью. Что же касается Мари-Лу, то той достаточно было перестать быть служанкой, не вставать больше в шесть часов утра, чтобы все проблемы для нее были решены. Время от времени она влюблялась в кого-нибудь недели на три или на месяц. Последней ее любовью был крупье мрачного вида, делающего его похожим на гробовщика.С шестнадцати лет Селита в качестве танцовщицы театра оперетты стала разъезжать по маленьким городкам и второсортным казино, ела чаще в поездах и вокзальных буфетах, чем в настоящих ресторанах.В ее жизни появился мужчина, когда ей было двадцать два года. Она жила с ним в отеле на бульваре Сен-Мартен и строила планы на будущее. Когда она забеременела, ей показалось, что он разделял ее радость. На Третьем месяце она еще танцевала в Шатле.Ее любовник занимался бизнесом в области импорта и экспорта, и она уже мысленно поздравляла себя с тем, Ж.. что скоро расстанется с театром. У них будет домик в пригороде, еще несколько детей, а позже появится автомобиль.Казалось, все шло хорошо, когда одна женщина — хитрая брюнетка небольшого роста, даже не такая уж привлекательная — сумела переманить к себе ее любовника.— Понимаешь, Наташа, они поженились и живут счастливо. У них трое детей, они уже ходят в школу.— Ну а твой ребенок?— Мой умер. Это была девочка. Поскольку ее отец бросил меня, она принадлежала только мне одной.Селита ждала поддержки или хотя бы одобрения.— Тебе это понятно?— Что же с ней случилось?— Мне не хотелось помещать ее у кого-нибудь в деревне, как это многие делают, я хотела видеть ее всегда около себя. Вечерами я, как и Франсина, оставляла девочку у соседки. С сыном Франсины ничего не случилось. Ничего с ним и не случится. Вообще с другими и ни с кем ничего не случается. А моя малышка, когда ей было тринадцать месяцев, задохнулась под тяжестью тела соседки, которая положила мою дочку в свою кровать, так как она плакала. В тот вечер соседка была сильно пьяной, даже утром от нее разило алкоголем, и она ничего не заметила.— Не везет тебе, бедняжка!На это Селита ответила:— Дело не в невезении, а в несправедливости.Она была полна решимости защищаться, если нужно атаковать. Оперетт больше почти не ставят. Редко сейчас требуются танцовщицы в театры или же хотят иметь там только совсем молоденьких.— Мне тридцать два года, скоро будет слишком поздно.Селита не любила рассказывать о том, чем ей приходилось заниматься последние десять лет.— Через некоторое время меня не возьмут даже продавщицей в универмаг!Задумывалась ли о будущем Мари-Лу? А Кетти? А Наташа? Надеялись ли они еще найти мужчин в «Монико» или где-нибудь в другом месте?«Никто никогда не считался со мной. И я не буду ни с кем считаться!»Тем хуже для мадам Флоранс, если Селита одержит верх!Борьба велась между ними тремя, ибо прежде всего нужно было победить Леона. Он хотел, чтобы его принимали за мужчину, и считал, что обладает богатым опытом. В его глазах девушки, появляющиеся для работы в «Монико», заслуживали не более одного-двух его визитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42