— Это правда. Я как-то об этом, и не подумал. Я даже и не знал, что в нашем доме освободилась квартира.
— Предложение супруги не показалось вам странным?
— Почему?
Вопрос комиссара удивил профессора.
— Вы любили Луизу?
— Послушайте, комиссар, вы уже второй раз произносите это слово. В медицине оно неизвестно.
— Вам она была нужна?
— Физически, да. Должен ли я это пояснять? Мне шестьдесят два года.
— Знаю.
— Вот в этом все и дело.
— А вы не ревновали ее к Пьеро?
— Я предпочел бы, чтобы его не было.
Мегрэ встал и, как у Люси Деко, подбросил в камин поленьев. Внезапно он почувствовал, что его мучает жажда. Профессор и не подумал предложить что-нибудь выпить. Вино, выпитое за улейном, оставило у него во рту какой-то странный вкус, и он, не переставая, курил.
— Вы его когда-нибудь встречали?
— Кого?
— Пьеро.
— Один раз. Обычно они делали так, чтобы этого не происходило.
— А какие чувства питала к вам Лулу?
— А как вы думаете, какие у нее могли быть чувства? Думаю, вам известна ее история? Ясное дело, она говорила мне о признательности и далее о привязанности. Истина же гораздо проще. Она не хотела снова оказаться в нищете. Вы должны понять это. Люди, голодавшие всю леизнь и испытавшие нужду в самом прямом смысле этого слова, делают все возможное, только бы снова не опуститься на дно, если им повезло, и они пойдут на все, чтобы вторично не пережить подобного кошмара.
Это была чистая правда. Мегрэ хорошо об этом знал.
— Она любила Пьеро?
— Как же вам нравится это слово! — безропотно выдохнул профессор. — В ее леизни должна быть какая-то сентиментальная история. Нуждалась она и в том, чтобы время от времени создавать себе какие-то проблемы. Я уже говорил вам, что у женщин существует потребность чувствовать себя необходимыми. Наверняка, именно поэтому они и усложняют себе жизнь, беспрерывно над чем-то размышляя и постоянно воображая, что они должны делать какой-то выбор.
— Между кем и кем? — спросил Мегрэ с тенью улыбки, чтобы вынудить собеседника уточнить высказанную мысль.
— Луиза вообразила, что она может выбирать между этим музыкантом и мною.
— А такого выбора не было?
— Нет. И я уже говорил вам почему.
— Она никогда не угрожала разрывом?
— Иногда ей казалось, что она колеблется.
— И вы не боялись, что в один прекрасный день это произойдет?
— Нет.
— Она не настаивала, чтобы вы на ней женились?
— Ее честолюбие не было столь велико. Я убежден, что подобная перспектива даже бы испугала ее. Ей вовсе не надо было становиться мадам Гуэн, единственное, в чем она нуждалась, так это в теплой квартирке, еде три раза в день и чувстве безопасности, которое дает все это. И еще ей хотелось бы прилично одеваться.
— А что бы с ней случилось, если вы, ну, скажем, вдруг исчезните?
— Я застраховал свою жизнь в ее пользу.
— Вы так же поступили и по отношению к Люси Деко?
— Нет.
Телефонный звонок прервал их беседу. Гуэн хотел уже подняться, но остановился.
— Вероятно, это ваш инспектор.
Действительно, это звонил Люка из полицейского комиссариата Батиньоль, находящегося недалеко от дома Дезире Броль.
— Револьвер у меня, патрон. Она сначала прикинулась дурочкой, словно не понимая, о чем я говорю.
— И что ты с ней сделал?
— Отвел в комиссариат.
— Проводи ее на набережную… Кстати, где она нашла револьвер?
— Утверждает, что на столе.
— А откуда она взяла, что оружие принадлежит профессору?
— Для нее это совершенно очевидно. Деталей она не объясняла. Кроме того, она взбешена и даже пыталась меня оцарапать. А что сказал профессор?
— Пока ничего особенного. Мы еще беседуем.
— Мне приехать к вам?
— Сначала загляни в лабораторию и проверь, есть ли на оружии отпечатки пальцев. И заодно доставишь свою подопечную на набережную.
— Хорошо, патрон, — без явного энтузиазма ответил Люка.
И лишь только теперь профессор Гуэн догадался предложить комиссару выпить:
— Коньяку?!
— Охотно.
Профессор нажал кнопку звонка, и та же служанка, что открывала дверь квартиры, появилась на пороге.
— Коньяку!
Они молча сидели до тех пор, пока служанка не появилась с подносом, на котором стояла одна рюмка коньяку.
— Извините, комиссар, но я совсем не пью, — произнес профессор.
Глава 9
Мегрэ, медленно потягивая коньяк и глядя прямо в лицо профессору, который, в свою очередь, так же внимательно рассматривал его, произнес:
— Консьержка, если не ошибаюсь, тоже вам обязана? Не так ли? Кажется, вы спасли жизнь ее сына?
— Я не нуждаюсь в их признательности.
— И тем не менее она предана вам и, как и Люси Деко, готова даже на ложь, только бы у вас не было неприятностей.
— Вполне возможно. Приятно считать себя героем.
— Вы, профессор, не ощущаете ли себя одноким в том мире, в котором вы живете?
— Человеческое существо по своей природе вообще одиноко, чтобы об этом ни говорили. В этом я глубоко убежден. Достаточно один раз принять это — и примиришься с этим навсегда.
— Вы боитесь одиночества?
— Это не то одиночество, которое я имел в виду. Тут, скорее, подходит определение «тоска». Да, я не люблю оставаться один в квартире или в машине. Речь идет об одиночестве физическом, а не моральном. Умный и интересный человек никогда не чувствует себя одиноким наедине с самим собою.
— А как вы относитесь к смерти?
— Мне безразлично, мертв я или нет. Я равнодушен к смерти как к таковой. Но я ненавижу смерть за то, что она позволяет себе делать с человеком. В вашей профессии, комиссар, вы с ней встречаетесь так же часто, как и я.
Профессор прекрасно понимал, что это было его уязвимое место. И этот страх умереть в одиночестве был его маленькой человеческой слабостью, делавшей Гуэна, несмотря на все его величие, обыкновенным человеком, простым смертным, как и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36