— Сделаю. Послушай, Мегрэ. Как давно мы не виделись! Десять лет? Двадцать? Это было при расследовании дела Поркеролль.— Помню… Когда я покончу с этим, поеду отдохнуть куда-нибудь к солнцу, в твои края.— Мне это доставит удовольствие.Они вместе начинали службу на набережной Орфевр и свыше двух лет работали в транспортной полиции, пока их не перевели на охрану, сначала вокзалов, а потом универмагов. Оба тогда были молодые, неженатые.Старый Жозеф принес вызов, который Мегрэ утром дал Анжеле.— Впусти ее.Она была бледнее и напряженнее, чем «накануне. Подействовала ли так атмосфера полицейского управления?— Пожалуйста, садитесь.Он открыл дверь в комнату инспекторов.— Лапуэнт, можешь зайти? Возьми блокнот.Молодой Лапуэнт часто заменял ему стенографа.— Как видите, на этот раз допрос будет официальным. Все, что вы скажете, будет записано в протокол, который вы подпишите. Скорее всего, я буду задавать вам вопросы, на которые вы уже отвечали, но теперь ответы будут записаны.— Словом, вы принимаете меня за подозреваемую номер один.— Попросту за подозреваемую. Без номеров. Вы не питали никаких теплых чувств к своей тетке?— Когда я сообщила ей, что беременна, она удовольствовалась тем, что дала мне сто франков.— Значит, вы упрекаете ее в скупости?— Она была эгоисткой. Не заботилась о других. Я уверена, что она вышла замуж во второй раз только из-за денег.— У нее была трудная молодость?— Вовсе нет. Ее отец был обеспеченным человеком, как тогда говорили. Семья жила в районе Люксембургского сада, и обе девочки, моя мать и тетка, окончили хорошую школу. Только в пожилом возрасте мой дед потерял почти все свое состояние, когда занялся спекуляцией.— И тогда она вышла замуж за Караме?— Да. Он довольно часто приходил к ее родителям. Они долгое время думали, что речь идет о моей матери. Она тоже так думала, а в конце концов тетка прибрала его к рукам.— А ваша мать?— Она вышла замуж: за банковского чиновника, который не отличался хорошим здоровьем. Он умер молодым, и моя мать стала работать в торговой фирме на улице Парадиз.— Значит, вы жили очень скромно?— Да.— Тетка вам помогала?— Нет. Не знаю точно, почему я выбрала профессию массажистки. Может быть, потому, что в нашем доме жила одна массажистка, у нее была машина, на которой она ездила к клиентам.— У вас тоже есть машина?— Да, «ситроен».— Чтобы ездить в деревню, в свой домик, когда он у вас будет?Она нахмурила брови.— Кто вам об этом говорил?— Неважно. Кажется, вы всю жизнь мечтали о домике в деревне, недалеко от Парижа, куда можно было бы ездить на субботу и воскресенье?— Не знаю, что в этом плохого. Многие об этом мечтают, разве нет? Моя мать тоже мечтала.— Какое наследство вы рассчитываете получить после тетки? Тысяч сорок, пятьдесят?— Не знаю. Я основываюсь на том, что она говорила. Быть может, она хранила деньги где-то еще.— Словом, если вы ее посещали, то только из-за наследства?— Раз вы это так понимаете… В конце концов она была единственной моей родственницей. Вы когда-нибудь жили один, мосье Мегрэ?— А ваш сын?— Я его редко вижу. Только тогда, когда у него затруднения. Он меня не любит.— Подумайте, прежде чем ответить на вопрос, который я сейчас задам, и прошу помнить, что ваш ответ записывается. Часто ли вам приходилось бывать у тетки во время ее отсутствия?Ему показалось, что она побледнела, но не потеряла хладнокровия.— Вы позволите мне закурить?— Пожалуйста. Но не могу вас угостить.На столе лежали одни трубки — шесть трубок, разложенных по величине.— Я задал вам вопрос.— Повторите его.Он повторил вопрос — слово в слово.— Это зависит от того, что вы понимаете под словом «бывать». Раза два я приходила на набережную Межесери до ее возвращения. Тогда я ждала.— В квартире?— Нет, на лестнице. Если она долго не возвращалась, я выходила пройтись на улицу, посмотреть птиц.— Тетке никогда не приходило в голову дать вам ключ от квартиры?— Нет.— А если бы она почувствовала себя плохо?— Она была убеждена, что с нею этого никогда не случится.— Дверь всегда была заперта?— Да. Даже когда она была дома. Она запирала дверь за собою.— Кого она боялась?— Всех.— Она сердечно относилась к вам?— Она никогда не была сердечной. Говорила, чтобы я присела, готовила мне кофе и вынимала из металлической коробки печенье.— Она не спрашивала о вашем сыне?— Нет. Она видела его, пожалуй, также редко, как и я.— Она никогда не говорила, что лишит вас наследства?— Зачем ей было лишать меня наследства?— Вернемся к запертой двери. Я убедился, что замок несложный и легко можно снять оттиск.— Зачем?— Неважно. Возвращаюсь к моему вопросу с небольшим изменением. Вам никогда не приходилось оставаться одной в ее квартире?— Нет.— Вы хорошо подумали?— Да.— Тетка могла выйти на минутку, чтобы что-нибудь купить, например печенье, если коробка уже опустела.— Этого не случалось.— Вам никогда не случалось открывать ящики?— Нет.— Вы не видели сберегательной книжки?— Заметила ее один раз, когда тетя что-то искала в комоде.— А чековую книжку?— Не имею о ней никакого приятия. По правде говоря, я не знала, что у тетки был счет в банке.— Но вы знали, что деньги у нее есть?— Я догадывалась.— Не только сбережения.— Что вы имеете в виду? Не понимаю.— Вы пробовали когда-нибудь одолжить у нее денег?— Да, один раз. Я уже вам говорила. Когда я была беременна и когда она дала мне сто франков.— Речь идет не о столь далеком прошлом. Вы мечтали о домике в деревне. Вы не просили ее помочь?— Нет. Видно, что вы ее не знали.— Я встречался с ней.— И, как все, приняли ее за очаровательную старую даму со сладкой и немного стыдливой улыбкой. На самом деле она была тверда как сталь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30