Она — высокая и крупная, широкая в плечах, он — маленький, скорее худощавый, с васильковыми глазами.Мегрэ сел за стол и показал ему на кресло напротив.— Благодарю. Что же, собственно, произошло со старой? В газетах немного пишут.— Пишут о том, что известно: она была убита.— Что-нибудь украдено?— Похоже, что нет.— Правда, она никогда не держала дома большой суммы денег.— Откуда вы это знаете?— Я заходил к ней иногда.— Когда оставались без гроша?— Конечно. О чем мне было с ней говорить? Мои дела ее не интересовали.— Она давала вам денег?— Обычно стофранковый банкнот, но я не мог приходить слишком часто.— Мне говорили, что вы музыкант.— Я гитарист, это правда. Играю в маленьком ансамбле, который называется «Никпони».— Этим можно заработать на жизнь?— Когда как. Иногда нас нанимает какой-нибудь приличный кабак, иногда играем в кафе. Что вам порассказала моя мамаша?— Ничего особенного.— Видите ли, нельзя сказать, чтобы ее распирало от материнской любви. Прежде всего, у нас совершенно разные характеры. Мать думает только о деньгах, о старости, как она говорит, и копит деньги. Если бы это было возможно, она бы не ела, чтобы скопить побольше.— Она любила тетку?— Она ее не выносила. Я слышал, как она вздыхала: «Неужели эта старуха никогда не сдохнет?»— Почему она так хотела ее смерти?— Ясное дело, чтобы получить наследство. От ренты после обоих мужей у старухи должна остаться изрядная сумма. В общем-то, я ее любил. Думаю, она меня тоже любила. Всегда хотела приготовить мне кофе и угощала пирожными. «Ты, наверное, ешь не каждый день? Почему ты не выберешь какую-нибудь хорошую профессию?» Мать тоже хотела, чтобы я выучился ремеслу. Сделала за меня выбор, когда мне еще не было пятнадцати… Она хотела, чтобы я стал ортопедом: «Их так мало, что иногда нужно ждать приема целый месяц. Эта профессия доходная и не неприятная.»— Когда вы в последний раз видели бабку?— Недели три назад. Мы автостопом поехали в Лондон.Думали, кто-нибудь предложит нам работу, но у них достаточно своих ансамблей, и получше. Мы вернулись без гроша в кармане, и я пошел к старой.— Она дала вам сто франков?— Да. И пирожное.— Где вы живете?— Я часто меняю адрес. Иногда живу с какой-нибудь девушкой, иногда один. Как теперь. У меня меблированная комната в гостинице на улице Муфтар.— И вы работаете?— Немного. Вы знаете «Бонго»?Мегрэ покачал головой. Молодой человек казался удивленным тем, что кто-то может не знать «Бонго».— Это маленькое бистро на площади Мобер. Хозяин родом из Оверни, он быстро сориентировался в том, что происходит в квартале. Приглашает к себе хиппи и иногда ставит им бесплатную выпивку. Нанимает музыкантов за ужин и пару франков. Так, как нас. Есть девушка, которая отлично поет. Это привлекает посетителей. Они приходят увидеть вблизи знаменитых хиппи и не верят, когда мы говорим, что не употребляем гашиш и марихуану.— Вы хотите стать музыкантом?— Надеюсь. Меня только это интересует. Я даже пробую сочинять музыку, но еще не нашел собственного стиля. Во всяком случае, могу вам сказать, что я не убивал старуху. Во-первых, убивать людей не в моих правилах. Во-вторых, я знаю, что сразу бы попал под подозрение.— У вас есть ключ от квартиры?— А что бы я с ним делал?— Где вы были вчера в шесть часов вечера?— В постели.— Один?— Да, наконец один. Почти всю ночь мы провели в «Бонго». Я подцепил там девицу, которая выглядела симпатично. Из Скандинавии, датчанка или шведка. На рассвете забрал ее к себе и смог заснуть только часа в три дня. Позлее я услышал, как она встала и шумит. Я окончательно проснулся, когда девушка уже ушла. Был усталый и измученный, голова трещала с похмелья, встал после девяти вечера.— Словом, вас никто не видел между пятью и девятью?— Точно.— Вы могли бы найти ту девушку?— Если сегодня вечером ее не будет в «Бонго», значит, она будет в каком-нибудь другом кафе в этом квартале.— Вы ее знали раньше?— Нет.— Знаете, как ее зовут?— Я знаю только ее имя: Хильда. Знаю также, что ее отец какой-то крупный чиновник.— Сколько ей лет?— Она сказала, что двадцать два. Не помню уже, с кем ей надо было встретиться. Если бы не эта встреча, она осталась бы со мной на пару недель. Почти всегда так и бывает. Расстаемся, обычно не зная, почему.— Расскажите мне о своих отношениях с матерью.— Я уже говорил вам, что у нас с нею нет общего языка.— Но она вас воспитывала?— Ее это не интересовало, поэтому у нее всегда были претензии к старухе. Она думала, что старая будет меня опекать. Она работала, и каждое утро отводила меня в садик, а вечером забирала. Потом также было в школе. Ей не нравилось, что у нее ребенок, это ей мешало, когда она принимала мужчин.— Их было много?— Как когда. Шесть месяцев мы жили с типом, которого я должен был называть папой, и он все время сидел дома.— Он не работал?— Кажется, он был коммивояжером, но много не ездил. Иногда я слышал по ночам шум, а утром не находил никого. Почти всегда мужчины были моложе ее, особенно в последнее время. Две недели назад я встретил ее на бульваре Сен-Жермен с типом, которого часто видел в кабаках. Его зовут Длинный Марсель.— Вы его знаете?— Лично нет, но у него репутация альфонса. Вы знаете, мать охотно заглядывает в бутылку.Он был одновременно циничен и наивен.— Я не думаю, что мать убила старуху. Она такова, какая есть. Я тоже таков, какой есть, и не могу измениться. Может быть, стану когда-нибудь звездою, а может, неудачником, каких много в Сен-Жермен. У вас есть еще вопросы?— Наверняка, но сейчас мне ничего не приходит в голову. Вы довольны своей жизнью?— Вообще да.— Вам бы не хотелось стать ортопедом, как советовала мать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30