«Что он натворил? — спрашивала она меня. — Почему его ищет полиция? А вы уверены, что я его знаю?» Но понемногу она разговорилась, и, думаю, ее показания вас заинтересуют. Пока она готова их дать, нужно составить письменный протокол… Что мне делать?..
— Отведи ее в управление. Я там скоро буду… Мадам Мегрэ с безропотным видом уже искала ботинки мужа.
— Тебе вызвать такси?
— Да…
Комиссар надел пальто и шарф. Во рту он еще ощущал вкус грога, который выпил незадолго до этого, чтобы побороть простуду.
На набережной Орфевр он поздоровался с одиноко стоящим у входа дежурным полицейским, поднялся по сероватой и плохо освещенной широкой лестнице, прошел по пустому коридору, зажег свет в своем кабинете. Затем толкнул дверь в комнату инспекторов и увидел Лапуэнта, не успевшего снять шляпу. Сидевшая женщина поднялась со стула.
В тот же самый час во всем Париже сотни ее товарок, похожие, как сестры, пританцовывали, пытаясь согреться, в темных улочках и старались заманить клиентов в меблированные комнаты.
На худых длинных ногах женщины были туфли с непомерно высокими острыми каблуками. Выше бедер фигура у нее казалась более широкой из-за короткой меховой шубы с длинным ворсом, похожей на козью шкуру.
Лицо у женщины было цвета розовой конфеты, а густо накрашенные угольного оттенка брови казались кукольными.
— Мадемуазель любезно согласилась приехать со мной в управление… — пояснил Лапуэнт.
Та без всякой злобы, но с иронией возразила:
— Откажись я поехать, так вы привели бы меня сюда силой!..
Чувствовалось, что комиссар произвел на нее сильное впечатление: она внимательно оглядела его с головы до ног.
Мегрэ снял пальто и знаком предложил женщине снова сесть. Лапуэнт, расположившийся за печатной машинкой, приготовился вести протокол.
— Как вас зовут?
— Антуанетта Лезур… Но все называют меня Сильвией… Антуанетта — это старо… Так звали мою бабушку, и я…
— Вы были знакомы с Планшоном?
— Я не знала, как его зовут… Он приходил в пивную каждый вечер и всегда еле держался на ногах… Вначале я думала, что он вдовец и напивался с горя… У него был такой несчастный вид…
— Он первый заговорил с вами?
— Нет. Я сама подошла к нему… Он испугался и готов был убежать… Тогда я сказала ему: «Не унывай, неприятности случаются со всеми… Я тоже намучилась, когда была замужем за одним шалопаем… Кончилось тем, что он меня бросил и увез с собой дочь…» Стоило мне было упомянуть о дочери, как он размяк…
Повернувшись к Лапуэнту, женщина спросила:
— Вы что, все это будете печатать?
— Только главное, — перебил ее Мегрэ. — Когда вы познакомились?
— Несколько месяцев назад… Подождите… Летом я ездила работать в Канны, куда прибыли американские моряки… Вернулась в Париж в сентябре… Должно быть, мы познакомились где-то в начале октября…
— Он пошел с вами в первый же вечер?
— Нет. Угостил меня кружкой пива, а потом сказал, что уже поздно, а ему рано вставать, чтобы идти на работу… Он пошел со мной только два или три дня спустя после этого…
— К вам домой?
— В свою квартиру я клиентов никогда не вожу… Да и консьержка этого не позволила бы… Жильцы в моем доме — люди порядочные… На втором этаже живет даже судья… Обычно я веду клиентов в меблированные комнаты на улице Лепик… Вы там бывали? Только прошу вас, не надо чинить им неприятности… Если соблюдать все эти новые законы…
— Планшон часто вас туда сопровождал?
— Нет, не часто… Может, раз десять всего?.. Да и потом, бывало, что у него ничего не получалось…
— О чем он с вами говорил?
— Как-то раз он сказал: «Вот видишь! Они правы…Я уже даже и не мужчина…»
— О своей личной жизни он вам ничего не рассказывал?
— Разумеется, я видела у него на руке обручальное кольцо… Однажды вечером я его спросила: «Над тобой измывается жена?» Он ответил, что его жене не повезло выбрать такого мужа, как он…
— Когда вы видели его в последний раз? По тому, как на него посмотрел Лапуэнт, Мегрэ понял, что тот тоже считал этот вопрос самым важным.
— В понедельник вечером…
— Вы уверены, что это был понедельник?
— Да, потому что на следующий день меня замели, и я провела целые сутки в полицейском участке… Вы можете справиться у своих коллег… Моя фамилия должна быть у них в списке… Они привезли тогда целый фургон задержанных…
— В котором часу он появился в понедельник в пивной?
— Около десяти часов… Я только что вышла из дома: рано начинать работу на Монмартре бесполезно…
— В каком он был состоянии?
— Едва держался на ногах… Я сразу заметила, что он был пьян больше обычного… Сел рядом со мной на террасе возле жаровни… Даже руки не мог поднять, чтобы подозвать официанта, и попросил чуть слышно: «Рюмку коньяка… Для мадам тоже…» Мы с ним чуть не поссорились… Видя, в каком он состоянии, я запрещала ему пить, а он упрямился и твердил: «Мне плохо… Добрая рюмка коньяка меня только взбодрит…»
— Он ничего не сказал такого, что вас удивило?
— Да, в самом деле… Мне показались странными слова, которые я еле разобрала… Он несколько раз произнес: «И он тоже мне не верит…»
— Он не пояснил, что означали эти слова?
— Только проворчал: «Не бойся… Я знаю, что говорю… Ты тоже когда-нибудь это поймешь…»
Мегрэ вспомнил, каким тоном в тот понедельник Планшон сказал ему по телефону, когда звонил с площади Аббес: «Я благодарю вас…» Тогда комиссару показалось, что он уловил в его голосе не только горечь и разочарование, но и смутную угрозу.
— Вы направились в отель вместе?
— Да, он сам этого захотел… Но едва мы вышли на улицу, как он растянулся на тротуаре во весь рост… Я помогла ему подняться… Вид у него был униженный… «Я докажу им, что я настоящий мужчина»… — прокричал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34