. В девять часов он уже разговаривал по телефону со знаменитым экспертом по оружию.— Алло! Послушайте, Мегрэ, во всей этой истории есть одна деталь, которая не дает мне покоя… Это ведь были гангстеры?— Почему вы так решили?— А вот смотрите… Револьвер, переданный мне для экспертизы, бесспорно, является оружием, из которого была выпущена пуля, обнаруженная в черепной коробке покойного…Мегрэ назвал номер браунинга, принадлежавшего Голдфингеру. Эксперт ведь понятия не имел об обстоятельствах происшедшего. Он строил свои суждения исключительно на вещественных доказательствах.— Так что же не дает вам покоя?— При осмотре ствола револьвера я заметил на его внешней поверхности, ближе к краям, маленькие тонкие бороздки, похожие на царапины. Тогда я поэкспериментировал на других револьверах того же калибра.Мне удалось добиться идентичного результата, установив на стволе американскую модель глушителя.— Вы в этом уверены?— Я утверждаю, что на револьвере, переданном мне для осмотра, некоторое время назад, максимум два дня, но вероятнее, раньше, был установлен глушитель.— Будьте добры, отошлите письменный отчет инспектору Лоньону, который ведет расследование по этому делу.В ответ Гастин-Ренетт, в точности как и доктор Поль, воскликнул:— Инспектору Недотепе?Мадам Мегрэ вздохнула:— Уходишь?.. Зонтик хоть возьми…Он действительно ушел, но отправился вовсе не туда, куда ему хотелось бы. А все из-за этой скотины инспектора и из-за его невезучести. Если б он мог слушать только себя, то направил бы такси на угол улиц Коленкур и Ламарк. Что он стал бы там делать? Да ничего особенного. Просто подышал бы воздухом этой улицы, обнюхал бы все углы, зашел бы в местные бистро и послушал бы, о чем судачат люди, со времени выхода утренних газет наверняка уже посвященные в курс дела.Уходя из дому, Голдфингер сообщил, что у него встреча где-то поблизости. Если он покончил с собой, то про встречу мог просто сочинить. Но откуда в таком случае взялся глушитель? Как совместить наличие данного приспособления, которым пользуются крайне редко и которое вдобавок ко всему не так-то легко раздобыть, со звуком выстрела, заставившего едва ли не подпрыгнуть телефонный аппарат Центрального полицейского участка?Если у торговца бриллиантами действительно было назначено свидание… Обычно свидания не назначают прямо на улице, да еще в десять часов вечера, да еще под проливным дождем. Скорее уж в кафе или в баре…Но с той минуты, как торговец бриллиантами вышел из дому, он ничего не ел и не пил, даже стакана минеральной воды.Мегрэ очень хотелось проделать тот же самый путь, вплоть до столбика связи с полицией.Нет! Что-то не клеилось. Он чувствовал это с самого начала. Да, такому человеку, как Стан-Убийца, вполне могла прийти в голову мысль обложить последними словами полицию, поиздеваться напоследок, прежде чем пустить себе пулю в лоб. Но не этой мокрой курице Голдфингеру!Мегрэ сел в автобус и, оставшись стоять на площадке, предался рассеянному созерцанию утреннего Парижа. Струи дождя колотили по старым машинам, а люди вокруг сновали, словно муравьи, торопясь кто на службу, кто по магазинам.…Не может одна и та же идея вдохновить двух разных людей с интервалом в полгода… Особенно если речь идет о такой причудливой идее, как попытка предупредить полицию, чтобы превратить ее в своеобразного свидетеля на расстоянии собственного самоубийства……Можно повторить что-то… Нельзя это что-то изобрести дважды… Это так же верно, как и то, что если кто-нибудь пожелает свести счеты с жизнью, бросившись вниз с четвертого яруса Эйфелевой башни, а газеты проявят неосторожность и напишут об этом, то вскоре начнется целая эпидемия аналогичных самоубийств: в ближайшие месяцы человек пятнадцать, а то и двадцать спрыгнут с той же самой башни и тоже с четвертого яруса.Да, но в последнее время не было никаких разговоров о Стане… Разве что в самом полицейском управлении… Вот это-то и терзало Мегрэ с того самого мига, когда он попрощался с Даниэлем и отправился на улицу Коленкур.— Господин комиссар, вам звонили из «Клариджа»…Два его инспектора. Мошенник — его кличка была Коммодор — только что позвонил, чтобы ему принесли завтрак.— Мы пошли, патрон?— Ступайте, детки…В душе он посылал своего международного мошенника ко всем чертям и мысленно туда же готов был отправить Лоньона.— Алло! Это вы, господин комиссар?.. Говорит Лоньон…Проклятие! Как будто он мог спутать с кем-нибудь еще унылый голос инспектора Недотепы!— Я только что из Института судебной медицины…Мадам Голдфингер не смогла поехать с нами…— Что-о?— Утром она пребывала в таком нервном расстройстве, что попросила у меня позволения остаться в постели… Когда я пришел, у нее сидел врач… Это их участковый врач, доктор Ланжевен. Он подтвердил, что его пациентка дурно провела ночь, хотя явно переусердствовала со снотворными…— И с вами поехала младшая сестра?— Да… Она опознала труп… За всю дорогу она не вымолвила ни слова… Она выглядела совсем не так, как вчера… Меня очень удивил ее вид… такой твердый и решительный…— Она плакала?— Нет… Стояла возле тела словно одеревеневшая…— А где она сейчас?— Я проводил ее до дому… Она переговорила о чем-то с сестрой, а потом опять ушла и отправилась в фирму «Борниоль» заниматься организацией похорон…— Вы послали за ней агента?— Да… Второй остался возле дверей дома. Ночью из дома никто не выходил… И телефонных звонков не было…— Вы предупредили станцию прослушивания?— Да…Немного поколебавшись, словно сглотнув слюну перед тем, как высказать что-то неприятное, Лоньон произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13