Около одиннадцати вечера зазвонил телефон.— Комиссар Мегрэ?— Я слушаю.— Это лично комиссар Мегрэ у телефона?— Ну да…— В таком случае я хотел на вас с…ть!— Что-что?— Я говорю, что я хотел на вас с…ть! Я только что застрелил из окна обоих агентов, которых вы выставили на тротуаре… Новых можете не присылать. Меня вам не взять!И грянул выстрел.Польский акцент уже все объяснил комиссару.По роковому стечению обстоятельств дело происходило в небольшой гостинице, расположенной на углу улицы Бираг и предместья Сент-Антуан, в которой скрывался опасный преступник-поляк, ограбивший немало ферм на севере страны.За гостиницей и в самом деле вели слежку два агента, потому что Мегрэ решил рано поутру лично произвести арест.Один из инспекторов был убит наповал; второй, провалявшись пять недель в госпитале, поправился. Что до поляка, то он, переговорив с комиссаром, действительно пустил себе пулю в лоб.Вот это-то совпадение и взбудоражило Мегрэ, пока он сидел в большом зале полицейского участка. За двадцать с лишним лет работы он один-единственный раз столкнулся с делом такого рода: самоубийца звонил по телефону и при этом крыл полицию на чем свет стоит.И вот теперь, почти полгода спустя, ситуация повторяется. Разве это не странно?Небольшой автомобиль мчался через Париж. На бульваре Рошешуар ярко светились кинотеатры и дансинги, а чуть дальше, за углом улицы Коленкур, к которой вел довольно крутой спуск, царили тишина, и почти полное безлюдье. Изредка в ту или другую сторону проезжал автобус, да редкие прохожие спешили по залитым дождем тротуарам.На углу улицы Ламарк виднелась небольшая группа темных фигур. На улице, в нескольких десятках метров от них, стоял полицейский автобус. Кое-где из окон выглядывали люди, а на пороге домов застыли консьержки, но из-за дождя зевак было немного.— Здравствуйте, Дамбуа.— Здравствуйте, господин комиссар.Дамбуа показал на распростертое на тротуаре, меньше чем в метре от аппарата срочной связи, тело. Возле тела примостился на корточках мужчина — живущий по соседству врач, которого успели вызвать. Между тем с момента выстрела прошло всего двенадцать минут.Доктор поднялся, узнав Мегрэ.— Смерть наступила мгновенно, — сказал он, стряхнув воду с насквозь промокших колен и принявшись протирать залитые дождем очки. — Выстрел произведен в упор, в правое ухо.Мегрэ машинально приставил руку к собственному уху, словно собирался в него выстрелить.— Самоубийство?— Похоже на то…Бригадир Дамбуа показал комиссару револьвер, валявшийся в полуметре от руки мертвеца. К нему никто еще не прикасался.— Вы его знаете, Дамбуа?— Нет, господин комиссар… Хотя, сам не знаю почему, мне кажется, он из местных…— Посмотрите осторожненько, может, у него есть бумажник?У Мегрэ со шляпы уже стекала вода. Бригадир протянул ему довольно потрепанный бумажник, который он только что вытащил из пиджака покойника, б одном из отделений лежали шесть купюр по сто франков и фотография женщины. В другом хранилось удостоверение личности на имя Мишеля Голдфингера, 38 лет, комиссионера по продаже бриллиантов, проживающего по адресу: улица Ламарк, дом 66-бис.Лицо на фотокарточке документа бесспорно принадлежало человеку, лежащему сейчас на тротуаре с причудливо вывернутыми ногами.В последнем, закрытом на кнопку, отделении бумажника Мегрэ обнаружил тщательно сложенный листок папиросной бумаги.— Дамбуа, вы мне не посветите фонариком?Он осторожно развернул свернутый листок, и в свете электрического фонаря вспыхнули огоньками мелкие сверкающие камешки — неоправленные бриллианты.— Значит, мотив преступления никак не ограбление, — буркнул бригадир. — А повод к самоубийству никак не нищета… Что вы об этом думаете, патрон?— Вы уже опросили соседей?— Инспектор Лоньон как раз сейчас этим занимается…По крутому участку дороги каждые три минуты, резко тормозя, спускался автобус. И каждые три минуты ему навстречу, переключая передачи, с натугой поднимался другой автобус. Мегрэ уже два или три раза поднимал голову, привлеченный хлопками глохнущих моторов.— Любопытно… — пробормотал он, обращаясь к себе самому.— Что любопытно?— Что на любой другой улице мы бы обязательно получили свидетельские показания по поводу выстрела…Вот увидите, от соседей Лоньон ничего не добьется. А все из-за этого спуска, на котором карбюраторы стреляют…Он не ошибся. К бригадиру приближался Лоньон, которого коллеги за вечно недовольный вид прозвали инспектором Недотепой.— Я опросил человек двадцать… Или они ничего не слышали — большинство в это время слушают радио, а сегодня Парижская станция как раз передавала праздничный концерт, — или отвечали, что у них тут целый день как будто стреляют… Они уже привыкли… Только одна старуха, из второго дома направо, с седьмого этажа, полагает, что слышала два выстрела… Только мне пришлось повторять ей вопрос несколько раз, потому что она глухая как пробка… Консьержка подтвердила…Мегрэ сунул бумажник себе в карман.— Сфотографируйте тело, — сказал он Дамбуа. — А когда фотографы закончат, отправьте в Институт судебной медицины и попросите, чтобы вскрытие делал доктор Поль. Теперь с револьвером. Когда снимете отпечатки, отправьте на экспертизу к Гастин-Ренетту.Инспектор Лоньон, наверное уже видевший в этом деле возможность отличиться, со свирепым видом рассматривал тротуар, засунув руки в карманы, и дождь струился по его насупленному лицу.— Вы со мной, Лоньон? Поскольку это ваш участок…Они вместе пошли по правой стороне улицы Ламарк.Она казалась пустынной, на всем ее протяжении свет пробивался только из двух маленьких кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13