Врач дважды поменял положение тела убитого, его руки были липкими от загустевшей крови. Он посмотрел на Мегрэ.
— Разумеется, я не могу ничего окончательно утверждать до вскрытия. Входное отверстие пули дает основание полагать, что речь идет об оружии среднего, если не крупного калибра, выстрел был произведен с расстояния более двух метров. Учитывая, что нет выходного отверстия, можно считать, что пуля осталась в теле. Маловероятно, что она задержалась в горле, где не могла встретить достаточного сопротивления, и я думаю, что выстрел скорее всего произведен снизу вверх, и пуля застряла в черепной коробке…
— Вы хотите сказать, что жертва стояла, в то время как убийца сидел, например, по другую сторону письменного стола?
— Не обязательно сидел, он мог выстрелить, не поднимая руки или приложив ее к бедру…
И только когда люди из похоронного бюро подняли тело, чтобы положить его на носилки, присутствовавшие заметили на ковре пистолет с рукояткой, инкрустированной перламутром, калибра 6,35.
Заместитель генерального прокурора и следователь вопросительно взглянули на Мегрэ, словно желая знать, что он думает по поводу этой находки.
— Как я полагаю, — обратился комиссар к судебно-медицинскому эксперту, — выстрел вряд ли был сделан из этого пистолета?
— Думаю, да, хотя пока нет достаточных данных.
— Моэрс, вы не хотите посмотреть оружие?
Моэрс достал салфетку, взял оружие в руки, и вынул обойму.
— Здесь не хватает одного патрона, шеф…
Как только унесли тело, специалисты из лаборатории приступили к работе, фотограф тем временем делал заключительные снимки. Убитого он уже сфотографировал. Теперь все разделились на группы и сновали по квартире. Заместитель генерального прокурора Нуара тронул комиссара за рукав:
— Какой национальности, вы полагаете, был убитый?
— Ливанец…
— Не считаете ли вы, что речь идет о политическом преступлении?
Эта перспектива страшила его, он помнил несколько дел подобного рода — они закончились плачевно для тех, кто ими занимался.
— Думаю, вскоре я смогу вам ответить…
— Вы допросили прислугу?
— Я беседовал со служанкой, но она не была слишком разговорчивой. Задал несколько вопросов горничной, которая рассказала еще меньше. Правда, она, кажется, не знает ни слова по-французски, и ее допрашивает сейчас на английском языке Лапуэнт, там, наверху…
— Я прошу вас информировать меня обо всем, что будет нового…
Он искал следователя, чтобы уехать с ним, так как этот визит представителя прокуратуры был всего лишь формальностью.
— Вам еще нужны я и мои люди?
— Нет, старина, но я попросил бы оставить мне в помощь ваших инспекторов еще на некоторое время, а заодно полицейского сержанта, который охраняет вход…
— Они в вашем распоряжении…
Комната понемногу опустела, и Мегрэ остался один перед книжным шкафом — сотни три книг или больше. Он удивился, увидев, что почти все они были научного содержания, причем большинство относилось к математике, а целый ряд полок занимали труды по теории вероятностей.
Открыв ящики, расположенные под полками, Мегрэ обнаружил множество листочков, заполненных колонками цифр. Часть из них была отпечатана на ротаторе.
— Моэрс, не уходи, мы с тобой еще раз поговорим о деле… Оружие отправь на экспертизу к Гастин-Ренетту… Да, и приложи к пистолету вот эту пулю…
Он вынул из кармана завернутую в кусочек ткани пулю, которую ему передал Пардон.
— Где вы это взяли?
— Расскажу об этом потом… Хотелось бы побыстрее узнать, была ли она выпущена из этого пистолета…
Закуривая трубку, он начал подниматься по лестнице, затем заглянул в комнату, где друг против друга сидели Лапуэнт и молодая голландка, и увидел, что инспектор записывает что-то в блокноте, положив его на туалетный столик.
— Где секретарь? — спросил он скучающего в коридоре полицейского инспектора.
— Вон его дверь, в конце коридора.
— Он не скандалил?
— Время от времени он приоткрывает дверь и прислушивается. Ему кто-то звонил по телефону…
— Что ему сообщил комиссар сегодня утром?
— Сказал, что его хозяин убит и что его просят не покидать своей комнаты до особого распоряжения…
— Вы присутствовали при этом разговоре?
— Да.
— Он не казался удивленным?
— Он не из тех людей, что открыто проявляют чувства. Да вы и сами увидите.
Мегрэ постучал, одновременно нажимая на ручку, чтобы открыть дверь. В комнате был полный порядок, и кровать, даже если на ней ночью спали, была тщательно застелена. Перед окном стоял небольшой письменный стол, возле него находилось кресло из рыжеватой кожи, а в нем сидел мужчина, который смотрел на вошедшего комиссара.
Его возраст определить было трудно. Он обладал типичной внешностью араба — темное морщинистое лицо могло принадлежать человеку как сорока, так и шестидесяти лет. В его густых пышных волосах черно-чернильного цвета не было ни одного седого волоса.
Он даже не пошевелился, чтобы встретить посетителя, и лишь смотрел на него жгучими глазами. Его лицо, казалось, не выражало никаких чувств.
— Надеюсь, вы говорите по-французски?
Он утвердительно кивнул.
— Комиссар Мегрэ, начальник бригады уголовной полиции. Вы и есть секретарь господина Наура?
Вновь утвердительный кивок.
— Не назовете ли вы мне свое точное имя?
— Фуад Уэни.
Голос у него был глухим, как будто он страдал хроническим ларингитом.
— Вам известно, что здесь произошло этой ночью?
— Нет.
— Но вам уже сообщили, что господин Наур убит?
— Да, только это.
— Где вы находились?
Ни один мускул на его лице не дрогнул. Мегрэ редко приходилось встречать таких людей, как в этом доме, людей, которые так упорно отказывались от сотрудничества с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36