— Когда он покинул гостиницу?
— Хозяин сказал, что не видел Пигу уже две недели. Его комнату тут же занял кто-то другой.
— Поиски в квартале продолжаются?
— Да. В бригаде пятнадцать человек, и они разделили между собой обязанности. Инспектора первого округа удивляются, почему мы не устроим облаву.
— Только не это. Ты им объяснил, что нужно действовать потише?
— Да, патрон.
— А от других ребят еще нет новостей?
— Пока ничего нет.
— Несколько минут назад Пигу был здесь, на бульваре Ришар-Ленуар.
— Вы его видели?
— Да. Из окна. Он стоял напротив, на другой стороне бульвара.
— Поймать его не пытались?
— Нет.
— И он ушел?
— Да. Пожалуй, еще вернется. А может быть, в последний момент у него не хватит решимости и он снова сбежит.
— Каких-нибудь распоряжений не будет?
— Нет. Спокойной ночи, малыш!
Мегрэ чувствовал себя отяжелевшим и, прежде чем снова усесться в кресло, налил себе рюмочку сливянки.
— А ты не думаешь, что от этого тебя бросит в жар?
— Многие пьют от гриппа водку. Правда, это лечение не в стиле доктора Пардона.
— Давненько что-то мы не приглашали их на обед. Вот уже больше месяца, как мы не виделись.
— Дай мне покончить с этим делом. У Лапуэнта есть новости. Стало известно, что Пигу провел последние месяцы в одной трущобе близ «Чрева Парижа», которая именуется гостиницей «Лебедь».
— Он съехал оттуда?
— Да, две недели назад.
Мегрэ отказывался лечь раньше времени, а время ложиться начиналось для него с десяти вечера. Он поглядывал на стенные часы, а потом попытался все же почитать газету. Однако, пробежав несколько строк, так и не понял, о чем в них говорится.
— Ты падаешь от усталости.
— Через десять минут лягу спать.
— Измерь температуру.
— Если ты настаиваешь…
Госпожа Мегрэ принесла градусник, и он послушно держал его во рту пять минут.
— Тридцать восемь! Если к утру не спадет, я позвоню Пардону, хочешь ты этого или не хочешь.
— Завтра воскресенье.
— Ничего. Пардон приедет.
Госпожа Мегрэ уже переодевалась у себя на ночь, и они переговаривались из разных комнат.
— Не люблю, когда у тебя воспаляется горло. Сейчас я его смажу.
— Ты ведь знаешь, что меня от этого может вырвать.
— Пустяки, даже не почувствуешь. То же самое ты говорил и в прошлый раз, а все обошлось хорошо.
Это была клейкая синяя жидкость, которою смазывали горло с помощью кисточки. Медикамент давно уже вышел из моды, но госпожа Мегрэ неукоснительно продолжала им пользоваться уже более двадцати лет.
— Открой-ка пошире рот.
Перед тем как задернуть шторы, Мегрэ не удержался и снова посмотрел в окно.
На тротуаре напротив никого не было. Ветер все усиливался, поднимая пыль с центральной части бульвара.
Он спал глубоким, тяжелым сном и не сразу выплыл на поверхность яви. Кто-то настойчиво тряс его за плечо, и первым побуждением комиссара было отодвинуться. Чья-то рука словно звала его; и, оттолкнув эту руку, Мегрэ сделал вид, что собирается перевернуться на другой бок.
— Мегрэ…
Голос жены едва был различим.
— Он здесь, на площадке. Позвонить не решился, только несколько раз тихонько постучал. Ты меня слышишь?
— Что? — Комиссар потянулся, чтобы зажечь ночник, и с удивлением посмотрел вокруг. Что ему снилось минуту назад? Он уже забыл, но осталось ощущение, будто он вернулся из другого мира. — Что ты сказала?
— Он здесь. Осторожно постучался в дверь. Комиссар встал и нашел лежавший на кресле халат.
— Который час?
— Половина третьего.
Мегрэ взял трубку, которую погасил перед сном, и снова раскурил.
— Ты не боишься, что…
Он на ходу повернул выключатель, вышел в прихожую, несколько секунд постоял неподвижно и наконец открыл дверь.
Лестница была уже давно погружена во мрак, и свет из квартиры внезапно вырвал из мрака человека на площадке. Он пытался что-то сказать. Должно быть, приготовил целую речь, но, увидя в нескольких шагах от себя Мегрэ, растрепанного, в халате, настолько растерялся, что лишь пробормотал:
— Я вас побеспокоил, не так ли?
— Входите, Пигу!
У него еще была возможность броситься к лестнице и удрать. Он моложе и проворнее комиссара. Сейчас он переступит порог, и тогда пиши пропало. Мегрэ замер, как при встрече с белкой.
Колебание длилось всего несколько секунд, но они показались необыкновенно долгими. Человек шагнул вперед. Сначала Мегрэ пришло в голову, что нужно запереть дверь и положить ключ в карман, но тут же передумал.
— Вы, наверное, продрогли?
— Ночь далеко не теплая, и очень ветрено.
— Садитесь! Когда обогреетесь, снимите свой плащ, — сказал Мегрэ и крикнул жене, которая уже одевалась: — Приготовь нам, пожалуйста, грог!
Затем, расслабившись, опустился на стул напротив своего гостя. Наконец-то он увидел его вблизи! Редко кто возбуждал в нем такое любопытство.
Больше всего поражала моложавость Пигу. Его круглое, даже толстощекое лицо таило в себе что-то детское, наивное.
— Сколько вам лет?
— Сорок пять.
— На вид вам столько не дашь.
— Это для меня вы заказали грог?
— Для вас и для себя. Я нездоров. У меня грипп, может быть, ангина, и грог будет кстати.
— Обычно я не пью. Только стаканчик вина за едой. Простите, что я такой грязный. Я уже давно не имел возможности почистить одежду. А горячей водой мылся в последний раз неделю назад в банях на улице Сен-Мартен.
Внимательно изучая друг друга, они с трудом подбирали слова.
— Я ждал вас с минуты на минуту.
— Вы меня видели?
— Да. Я даже чувствовал, что вы колеблетесь. Вы уже сделали шаг вперед, но тут же удалились в сторону улицы Шмен-Вер.
— И я видел вас в окне. Но я стоял в тени, и мне даже в голову не приходило, что вы тоже меня видите и даже узнали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37