— Я посмотрю, чем смогу вам помочь.
— Вы их уже нашли?
Мегрэ не ответил, встал и, давая понять, что разговор окончен, подошел к двери.
— Кстати, — спросил он, — у вас есть пистолет калибра шесть тридцать пять?
— У себя в магазине я держу пистолет. Он уже много лет лежит в одном и том же ящике, и я даже не знаю его калибра. Не люблю оружие.
— Благодарю вас. И еще один вопрос. Знали ли вы, что ваш друг Шабю бывал каждую среду на улице Фортюни?
— Знал. Нам с Жанной случалось этим пользоваться.
— Все. На сегодня хватит. Если понадобитесь, я вас вызову.
Кокассон удалился, гордо вскинув голову. Вернувшись к столу, комиссар снял трубку и попросил телефонистку соединить его с домом на площади Вогезов.
— Госпожа Шабю? Говорит комиссар Мегрэ. Простите, что беспокою, но в связи с разговором, который только что происходил у меня в кабинете, я должен задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, но только покороче: я очень занята. Решено, что похороны будут завтра, в самом узком кругу.
— А церковный обряд состоится?
— Только краткая панихида и отпущение грехов… Я известила об этом лишь самых близких друзей и нескольких сотрудников мужа.
— В том числе Лусека?
— Я не могла поступить иначе.
— И Лепетра?
— Конечно. И личную секретаршу мужа, эту худенькую девушку, которую он называл Кузнечиком. На кладбище Иври мы поедем в трех машинах.
— Известно ли вам, где у вашего мужа хранилась личная переписка?
Последовала довольно долгая пауза.
— Представьте, я никогда об этом не думала и теперь пытаюсь сообразить. Оскар получал очень мало писем на домашний адрес. Ему чаще писали на набережную Шарантон. Вы имеете в виду какие-нибудь определенные письма?
— Ну, например, письма от друзей, от женщин.
— Если он их сохранял, они должны лежать в его личном сейфе.
— А где он находится?
— В гостиной, в стене за его портретом.
— У вас есть ключ?
— Вчера ваши люди доставили мне одежду, которая была на муже в среду. В одном из карманов оказалась связка ключей. Я заметила среди них ключ от сейфа, но потом об этом не думала.
— Не стану больше отнимать у вас время сегодня, но после похорон…
— Можете позвонить мне завтра, во второй половине дня.
— Настоятельно прошу вас ничего не уничтожать, ни малейшего клочка бумаги.
А вдруг ее охватит любопытство и ей уже сегодня захочется открыть сейф, чтобы взглянуть на эти пресловутые письма?..
Затем Мегрэ позвонил Кузнечику:
— Ну, как дела? В порядке?
— А почему бы им быть не в порядке?
— Я только что узнал, что вас пригласили на похороны.
— Действительно, пригласили, хоть и по телефону. Признаться, я этого не ожидала. Мне казалось, я ей неприятна.
— Скажите, есть у вас на набережной Шарантон сейф?
— Есть. На первом этаже. В комнате бухгалтерии.
— А у кого ключ?
— Ясно, у бухгалтера. Наверняка был и у патрона.
— Вы не знаете, хранил Шабю в этом сейфе свои личные бумаги, ну, скажем, письма?
— Не думаю. Получая частные письма, он тут же рвал их на клочки, либо совал в карман.
— Вам нетрудно на всякий случай справиться об этом у бухгалтера и сообщить мне? Я подожду у телефона.
Мегрэ воспользовался паузой, чтобы разжечь потухшую трубку. В конторе на набережной Шарантон послышались шаги, открылась и закрылась дверь, потом через несколько минут опять стук двери и шаги.
— Вы у телефона?
— Да.
— Я была права. В сейфе лежат только деловые бумаги и некоторая сумма наличных денег. Бухгалтер даже не знает, был ли у патрона ключ. Похоже, второй ключ находится у господина Лепетра.
— Благодарю вас.
— Вы тоже будете на похоронах?
— Вряд ли. Впрочем, меня никто не приглашал.
— Войти в церковь имеет право каждый.
Мегрэ повесил трубку. Голову по-прежнему ломило, но настроение было не таким мрачным, как утром. Поднявшись, комиссар пошел в комнату инспекторов, где Лапуэнт выстукивал на машинке свой рапорт. Печатал он двумя пальцами, но дело у него шло едва ли медленнее, чем у многих машинисток.
— У меня только чго был посетитель, — пробурчал Мегрэ. — Издатель книг по искусству.
— Чего ему надо?
— Хочет получить назад свои письма. С моей стороны непростительно было не подумать о личной корреспонденции Оскара Шабю. Среди них есть, конечно, весьма изобличительные. Например, от этого Кокассона, который требовал у него денег.
— За то, что виноторговец спал с его женой?
— Кокассон застал их на месте преступления. Правда, он со своей стороны тоже был связан с Жанной Шабю. Это только один случай. Думаю, что когда мы заполучим корреспонденцию, всплывут и другие.
— А где эти письма?
— Скорее всего в сейфе, который находится в гостиной у Шабю.
— Жена их не читала?
— Говорит, что и не думала об этом сейфе. Ключ попал к ней случайно: она нашла его в одежде, которая была на Оскаре Шабю в среду.
— Вы ей о них сказали?
— Да. И я уверен, что сегодня же вечером она их прочтет. Похороны назначены на завтра. Сначала в церкви Сен-Поль состоится панихида, затем три машины с самыми близкими поедут на кладбище Иври.
— А вы там будете?
— Нет. Зачем? Убийца не из тех, кто может выдать себя своим поведением во время похорон.
— Мне кажется, шеф, вы чувствуете себя лучше?
— Не спеши. Посмотрим, что будет завтра.
Была половина шестого.
— Не стоит дожидаться шести часов. Все-таки полезнее сейчас больше побыть дома.
— До свидания, шеф!
— Пока, ребята!
И Мегрэ, с трубкой в зубах, сгорбившись, вялой походкой вышел из комнаты инспекторов.

Спал Мегрэ тяжелым сном и, видимо, без сновидений: утром он ничего не помнил. Ночью ветер переменился и потеплело, барабаня по стеклам, зарядил бесконечный монотрнный дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37