Действительно, к таланту Барнакля-фотографа прибегали очень часто.
— Она живет на бульваре Курсель и посещает лекции в Сорбонне. На бульваре Сен-Жермен живет ее подруга, дочь доктора Буэ. Его телефон вы найдете в телефонной книге. Больше мне ничего не известно.
Ни где она еще бывает, ни где проводит досуг.
— У нее есть машина?
— Если и есть, то недавно — ей только восемнадцать лет. Дядя ее — докладчик Государственного совета. У него, конечно, есть и машина, и шофер…
Должен вас предупредить, что, если вы задумаете обратиться к консьержке, дядя немедленно сообщит об этом префекту… Префект самым строжайшим образом запретил мне заниматься этой девушкой… Картина ясна?
— Это, пожалуй, только отнимет у меня немного больше времени… Вы можете дать мне ее приблизительный портрет?
Мегрэ описал внешность Николь Приер.
— Весьма возможно, что в такую погоду она не сидит дома, — самому себе сказал Барнакль. — Такие люди обедают поздно… Пожалуй, у меня еще есть время… — В дверях он обернулся и, улыбнувшись, сказал: — Только прошу вас, в случае каких-либо неприятностей, не хлопочите обо мне и не расстраивайтесь… — Оказывается, эта покорная овечка Барнакль за три месяца до отставки проявляет себя совсем в другом качестве. Он добавил заносчиво: — Они не имеют права трогать мою пенсию… Они обязаны дать мне ее, вы понимаете!.. Это мои собственные деньги.
Деньги, которые они у меня удерживали все эти долгие годы…
Мегрэ подписал бумаги, лежавшие на столе. Ничего нельзя было предпринять до получения фотографии.
Он чувствовал себя опустошенным, никому не нужным.
По привычке, как каждый вечер перед уходом с работы, Мегрэ зашел в соседнюю комнату. Там сидел Люка.
— Зайди ко мне на минутку…
Мегрэ сердился на себя за то, что не рассказал Люка о своих неприятностях. Причина заключалась не в приказе префекта — ведь он посвятил в свои дела Жанвье, — просто у него не хватило мужества снова повторить этот унизительный рассказ.
— Входи… присаживайся…
— У вас неприятности, патрон?
— Пожалуй… Ты, случайно, не знаешь кого-нибудь из студентов, посещающих лекции в Сорбонне?
— Какие лекции?
— Не знаю.
Люка уперся взглядом в ковер, размышляя.
— Я очень хорошо знаю одного из швейцаров в Сорбонне, дальнего родственника моей жены… Но это всего лишь швейцар…
— Вы с ним в хороших отношениях?
— Мы с ним встречаемся один раз в три или четыре года на каком-нибудь семейном сборище — на свадьбе или похоронах…
— Ты можешь позвонить ему и назначить где-нибудь свидание? В каком-нибудь кафе, например.
— Я сейчас узнаю, на работе ли он.
— Позвони отсюда.
Человека, состоящего в родственных отношениях с мадам Люка, звали Оскар Кутан, и в конце концов он оказался на другом конце провода.
— Это Люка… Как поживаешь? Нет… Она чувствует себя хорошо… просила передать тебе привет… Тетя Эмма?.. Мы не видели ее уже почти три месяца. Все такая же глухая, да… Послушай, я хотел бы встретиться с тобой, мне нужно спросить тебя кое о чем… Ничего особенного… Но мне не хотелось бы показываться там, у тебя… В половине седьмого? Я как раз успею приехать. Первый переулок налево, если идти от бульвара Сен-Мишель? Я там буду. — Люка бросил на Мегрэ вопросительный взгляд. — Договорились… До скорого, старина. — И комиссару: — Я его поймал в тот момент, когда он собирался уходить. Он будет ждать в баре на улице Месье-ле-Пренс. Он обычно останавливается там по пути, чтобы выпить аперитив.
Что я должен спросить?
— Мне лучше пойти с тобой. Быстро вызови такси.
В который уже по счету бар должен был зайти Мегрэ за последние двадцать четыре часа? Конечно, он мог бы заказывать не вино, а фруктовые соки…
У Оскара Кутана, несмотря на его сорок лет, был нездоровый вид человека, сидящего целыми днями на одном месте и питающего пристрастие к аперитивам.
Чувствовалось, что он очень гордится своим положением. Он работал в Сорбонне! Знаменитые профессора пожимали ему руку. Студенты, которых он не стеснялся при случае пожурить, носили известные всему Парижу фамилии и станут в один прекрасный день банкирами и министрами.
— Познакомься с комиссаром Мегрэ, моим патроном.
— Очень, очень рад! Я вас никогда не видел у нас. — По-видимому, он имел в виду не свою собственную квартиру, а Сорбонну. — К вашим услугам, господин комиссар. Всегда приятно познакомиться со знаменитым человеком… Что вы будете пить? Маленькую рюмку анисовой, не так ли?.. Жюль! Две анисовые… Итак, вас интересует одна из наших девушек?
— Вы, вероятно, знаете одну из ваших студенток по имени Николь Приер?
— Да, да, она принадлежит к компании молодых людей — их там человек двадцать, — что приезжают на роскошных автомобилях: «ягуарах», «феррари» и каких-то там еще. Они оставляют их на стоянке профессорских машин. Правда, далеко не у всех профессоров есть машины, многие ездят на метро. С этими девчонками и мальчишками хлопот у меня много.
— На каком она факультете?
— Подождите, я сейчас вспомню… У меня столько имен в голове, сразу и не сообразишь…
Его послушать, так вся Сорбонна держится на его плечах.
— Ну вот, вспомнил… Она учится на факультете истории искусств еще с одной своей приятельницей, дочерью врача Буэ…
— А кто еще принадлежит к этой компании?
— Самый отчаянный среди них — сын южноамериканского посла, он ездит на синем «феррари»… Его зовут Мартинес, и с ним всегда куча девчонок… Еще один — высокий блондин — сын владельца химических заводов Даримана… Но знаете, они там часто меняются… то видишь какую-нибудь новенькую девушку, то нового парня. Все вечера и даже часть ночи они проводят в одном клубе…
— Вы знаете в каком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29