Услыхав последние слова, Тимар улыбнулся. Адель не могла знать, что в их семье мужчины не обнимаются, а главное — что с дядей Тимара не говорят таким фамильярным тоном.
И все время, пока она писала. Жозеф сознавал свое превосходство. Он снисходительно и нежно улыбнулся даже по поводу того, что ее поза, ее манера слюнить карандаш, диктовать себе с чрезмерной старательностью, — все это выдавало и недостаток образования, и принадлежность к низшему общественному классу.
— Это близко к тому, что написали бы вы?
— Довольно близко, да. Изменил бы только несколько слов.
— Измените.
И Адель возвратилась к стойке, где ей нужно было что-то сделать. Когда она опять подошла к Тимару, он читал отредактированную телеграмму. Позже он не мог сказать, в какую именно минуту было принято решение.
Да и было ли оно принято? Так или иначе, незадолго до полудня бой понес телеграмму на почту, и, конечно, деньги ему дала Адель, взяв их из кассы.
— А теперь мой вам совет: нанесите визит губернатору.
Тимар в это утро еще не выходил. Он обрадовался, когда представился повод, но вовсе не собирался идти к губернатору. Все же он сменил взмокшую рубашку.
Город был еще отвратительнее, чем в другие дни.
Его наполнял мутный зеленоватый свет и непонятный предательский зной без солнца. Тимар заметил, что даже у негров кожа местами лоснилась от испарины.
Он невольно ждал удара грома. Но нет! Пройдут дни и недели этой бьющей по нервам предгрозовой погоды без бури и дождя. Опасно было снять шлем, чтобы вытереть голову.
Тимар хотел пройти мимо дома губернатора, глядя в другую сторону, но его окликнул с крыльца комиссар:
— Вы зайдете?
— А вы?
— Я ухожу. Зайдите и выпейте стопку виски у губернатора. Это доставит ему удовольствие. Он много говорил мне о вас.
События разворачивались быстро, слишком быстро, несмотря на тяжелую атмосферу. Тимар очутился в просторной гостиной, в точности такой же, какая могла быть у префекта в Ла-Рошели, Нанте или Мулине. Только две-три леопардовые шкуры вносили нотку экзотики, которой противоречили обои и ковры с улицы Сантье.
— А, это вы, молодой человек!
Была призвана губернаторша, дама лет сорока, не красавица и даже не миловидная. Мещанка, обученная разливать чай и слушать, о чем говорят мужчины.
— Так вы из Ла-Рошели? Вы должны знать моего зятя, департаментского архивариуса.
— Так он ваш зять?
— Виски?
Губернатор сидел, немного раздвинув ноги. Он и его жена обменивались взглядами. Тимар понял, почему губернатор так рад принимать гостей. Он любил выпить.
Жена сдерживала его. Пригласив гостя, он не переставал подливать ему, чтобы иметь повод подлить себе.
— За ваше здоровье! Что, в общем, вы собираетесь делать? «Сакова» дышит на ладан. Говорю вам по секрету, но…
Беседа продолжалась четверть часа. Ни слова не было сказано ни об убитом негре, ни о расследовании. Опять у Тимара до второго завтрака была тяжелая от алкоголя голова. Он находил такое состояние приятным, так как мысли его текли плавно, обходя острые углы.
В отеле на него поглядывали с явным любопытством, но это, конечно, объяснялось тем, что он пил виски у губернатора.
Один из лесорубов рассказывал другим:
— Я дал ему сто франков и пинок в зад. Он ушел очень довольный.
Тимар вскоре узнал, что этим завершилась ночная вылазка в лес. Супруг Марии поднял шум и даже говорил, что поручит одному клерку написать в Лигу Наций. Сто франков и пинок в зад! Каждый внес по двадцать франков, за исключением Тимара: с него не решились спросить.
Он отдыхал до пяти часов дня, потом сошел вниз.
— Губернатор ничего не говорил? — спросила Адель.
— Ничего интересного.
— Я послала негра к старику Трюффо пригласить его для переговоров.
— Но мы еще не знаем…
— Если дело не выгорит, мы просто-напросто отправим его обратно.
Жозеф растерянно посмотрел на нее. А ведь это была женщина, настоящая женщина, с нежной кожей, красивым гибким телом.
Незадолго до обеда Тимар пошел на берег и увидел, что лодка наполовину готова.
— Через два дня вы можете отправиться в путь, — сказал ему механик.
Спустились мутные сумерки, море и небо были ядовито-зеленого цвета. Зажглись лампы. Обед. Бильярд и карты для лесорубов и счетовода, у которого было огромное брюхо.
— Не сыграть ли в шахматы? — спросил Тимара Маритен.
— Да… Нет… Не сегодня.
— Вам не по себе?
— Сам не пойму.
Он слонялся с места на место, не зная, чем заняться.
Не было уголка, где он чувствовал бы себя дома, и он не мог решить, как же ему держаться теперь с Аделью.
Войдут ли они в одну и ту же комнату, чтобы лечь в одну и ту же постель? Это приняло бы характер установившегося порядка, что пугало Тимара, особенно когда он вспоминал, что ее муж Эжен спал здесь всего четыре дня назад.
Между тем он страдал, когда не видел Адели или кто-нибудь из посетителей называл ее по имени..
Наконец, он испытывал потребность объясниться с ней, боялся этого разговора и едва ли когда-нибудь посмел бы к нему приступить. Разговор шел бы о Тома.
Она убила негра? Жозеф был в этом почти уверен, но почему-то не испытывал негодования. Он только хотел знать, как, отчего, а также причину ее душевного спокойствия.
Кафе, освещенное четырьмя электрическими люстрами, наполненное стуком бильярдных шаров и голосами играющих в карты, было похоже на любое европейское провинциальное кафе. Тимар выпил еще две рюмки. Воспользовавшись минутой, когда Адель наполняла чей-то стакан, направился к лестнице.
— Я иду спать, доброй ночи!
Она подняла голову, он увидел ее внушающую страх улыбку, в которой смешивались ирония и нежность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38