Один из сыновей женат, дочь помолвлена. Могра знает это не от Клабо. То ли по какому-то молчаливому уговору, то ли из стыдливости они никогда не говорят между собой о своей семейной жизни. Это пошло еще с тех времен, когда они встречались в разных кабачках и никто не знал, у кого есть дети, а у кого нет.
Позже они стали ходить друг другу в гости, преимущественно по вечерам.
Дети уже спали, а если и не спали, то их держали в другой комнате и не выпускали к гостям.
Поэтому они всякий раз удивляются, время от времени получая приглашение на свадьбу.
Клабо живет на набережной Вольтера, напротив Лувра, над магазином торговца редкими книгами и гравюрами, по соседству с антикварной лавкой.
Квартира у него старая и строгая, под стать г-же Клабо, которая чем-то напоминает старшую медсестру.
Любит ли ее Клабо и теперь? Разве может он быть счастлив с женой, которая командует всеми вокруг? Однако он — один из немногих участников ежемесячных завтраков, об амурных похождениях которого никому ничего не известно.
В квартире у него громадный кабинет, где вместе с ним работает один из его сыновей. Клабо встает каждый день в шесть утра. И говорит всем направо и налево, что главный его козырь в том, что для сна ему достаточно четырех-пяти часов.
Кроме участия в судебных заседаниях он еще является юрисконсультом крупных фирм, что и приносит главный доход.
Из всей их компании только Клабо более деятелен, чем Могра. Но Могра ограничивается рамками своей профессии. Он главный редактор газеты, основатель двух журналов, один из которых женский, и, кроме того, интересуется радиовещанием, бывает у популярных в данный момент людей.
Клабо, как и Бессон, знает всех шишек, и это понятно. Он страстно любит театр и знает классический репертуар не хуже какого-нибудь знаменитого актера.
Удивительно, что он находит время и на другие увлечения, скорее даже страсти. Он, к примеру, автор подробнейшего труда, посвященного старым зданиям на Болотах, не поленился объездить все романские церкви страны и посвятил им объемистую монографию.
Сколько же времени у него остается на троих детей?
Впрочем, сам Могра вообще не занимается дочерью.
Сегодня его поразила одна мысль: все больные образуют свой отдельный мирок, находящийся как бы за пределами общества. По коридорам и палатам бродят взрослые и дети, и медсестрам приходится мириться с этой толпой.
— Я знаю, что разговаривать тебе пока нельзя…
Этого Бессон явно ему не говорил. Бессон сказал, что у него афазия и что речь вернется нескоро, если вообще вернется.
Года два назад с Клабо случился сердечный приступ, и он неделю пролежал в клинике. Ничего серьезного, успокоили его. Простое предупреждение. С тех пор адвокат не курит.
Что он почувствовал, увидев Могра, который моложе его на четыре года и находится в гораздо более плачевном состоянии, чем он сам был тогда?
Кто его разберет — он держится так же непринужденно, даже развязно, как и у себя в кабинете.
— Не знаю, в курсе ли ты последних событий…
Взгляд Клабо скользит с ночного столика на тумбочку, за которой завтракала м-ль Бланш.
— Я смотрю, радио у тебя нет… А газеты ты хоть читаешь? По крайней мере свою?.. Нет?
Похоже, адвокат немного раздосадован, сбит с толку.
— Насколько я понимаю, бразды правления теперь у этого твоего неописуемого Фернана Колера?
Клабо недолго ходил вокруг да около. Вот он и подошел к истинной цели своего визита.
— Кстати о Колере, я утром ему звонил. Ты помнишь дело Кампана? Да нет, конечно… От начала любого дела до того момента, как оно выносится на суд, проходит столько времени, что кто угодно забудет…
Могра начинает машинально рыться в памяти. Это чисто профессиональный рефлекс. Кампан… Кампан… Кажется, он давал снимок на первой полосе: высокий тощий тип с породистым лицом…
— С тех пор прошло два года. Антиквар-грабитель. Вспомнил?
Заголовок был вполне в стиле того времени: «Арсен Люпен хозяйничает в замках».
Примерно в течение года в замках Турена, Анжу, Нормандии — словом, почти всех провинций Франции, побывал грабитель, который с удивительным чутьем выбирал самые ценные предметы, ни разу не клюнув на подделку или имитацию.
Везде он прекрасно ориентировался, знал где что находится, дома ли прислуга, есть ли во дворе собаки.
Однажды ночью двое жандармов устроили заслон на дороге у Шартра в связи с угоном машины из близлежащей деревушки. Внезапно на дороге появился мощный автомобиль. Не доезжая метров ста, шофер притормозил, потом вдруг передумал и, рванув вперед, врезался в жандарма, который стоял посреди дороги и сигналил фонарем. Жандарм был убит на месте.
Лихачу безусловно удалось бы скрыться, если бы через двадцать километров он не врезался на повороте в шедший на полной скорости «Шевроле».
«Шевроле» превратился в кучу металлолома, все его пассажиры — супружеская пара и ребенок — погибли. Виновный в четырех смертях, тяжело раненный, лежал под деревом, куда его выбросило сквозь лобовое стекло.
Это был Анри Кампан, тридцати восьми лет, антиквар с улицы Сен-Пер.
Вскоре удалось узнать, что происходит он из семейства, весьма известного в Бордо: его отец был генералом, а дед по материнской линии — сенатором от департамента Жиронда.
В разбитом автомобиле нашли старинные монеты и предметы искусства, похищенные той же ночью в одном из замков на Луаре.
Могра начинает размышлять о Кампане точно так же, как недавно размышлял о Бессоне, Жюблене, Клабо и всех прочих. Два года назад эта история была для него просто потрясающим происшествием, он, как и другие журналисты, стал раскапывать ее до мельчайших подробностей и даже опубликовал эксклюзивное интервью, которое удалось взять у матери грабителя, жившей тогда в Дордони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67