Совсем особенным, немного хриплым голосом. И я перестал писать Мари. Я предавался мечтам: убежать с этой женщиной, как только мы прибудем в Фекан…— А капитан?— Он становился все холоднее, все резче. Может быть, все-таки в его поведении была доля безумия не знаю. Однажды он отдал приказ начать лов, а все старые матросы утверждали, что в этих широтах никогда не видели рыбы. Он не допускал возражений. Боялся меня. Может быть, знал, что я вооружен? У него тоже было оружие. Когда мы встречались, он подносил руку к карману. Я сотню раз пробовал снова увидеть Адель. Но он всегда был в каюте. Глаза у него провалились, лицо осунулось. И этот запах трески… Люди, солившие в трюме, неприятности — одна за другой.Главный механик тоже держался начеку. Словом, никто не говорил естественно, свободно. Все мы трое походили на помешанных. Бывали ночи, когда я согласился бы убить человека, лишь бы добраться до нее. Понимаете? Ночи, когда я грыз зубами платок и повторял, подделываясь под ее голос:— Мой большой мальчишка! Дурачок!И все это тянулось без конца. Дни сменяли ночи, наставали новые.А вокруг только серая вода, холодный туман, чешуя и потроха трески. Отвратительный вкус рассола в горле.Я думаю, если бы я мог побыть с ней еще один раз, я выздоровел бы. Но это было невозможно. Фаллю всегда был там, и глаза его все больше проваливались. И эта беспрерывная качка, жизнь без горизонта. Потом мы увидели скалы.Можете вы себе представить, что это продолжалось три месяца? Ну так вот, вместо того чтобы вылечиться, я заболел еще больше. Только теперь я отдаю себе отчет в том, что это была болезнь. Я ненавидел капитана, меня ужасал этот уже старый человек, который держал взаперти Адель. Я боялся вернуться в порт, боялся потерять ее навсегда.В конце концов он стал казаться мне каким-то демоном, злым духом, который один наслаждается этой женщиной.Когда мы подходили к порту, корабль маневрировал неудачно. Матросы с облегчением спрыгнули на землю, бросились в кабаки. Я хорошо знал, что капитан ждет ночного безлюдья, чтобы вывести Адель. Я пошел в свою комнату к Леону. Там у меня были старые письма, фотографии моей невесты, и я сжег их.Я вышел. Я вожделел Адели. Повторяю: вожделел. Разве она не говорила, что по возвращении Фаллю женится на ней?По дороге на судно я столкнулся с одним человеком… — Ле Кленш тяжело упал на подушку, лицо его сморщилось, словно от невыносимой боли, и он прохрипел: — Да ведь вы теперь сами знаете.— Да, с отцом Жана Мари. Траулер был у пирса. На борту оставались только капитан и Адель. Он должен был вывести ее. Тогда…— Замолчите!— Тогда вы сказали человеку, который пришел посмотреть на корабль, где погиб его сын, что мальчишка убит. Верно? И пошли вслед за ним. Вы спрятались за вагон, когда он подошел к капитану…— Замолчите!— Преступление совершилось у вас на глазах.— Умоляю вас!— Вы присутствовали при этом. Поднялись на борт. Выпустили женщину…— Я уже перестал желать ее.Снаружи раздался громкий рев сирены. Дрожащими губами Ле Кленш произнес:— «Океан».— Да. Отходит во время прилива.Они замолчали. До них доносились все звуки, раздававшиеся в больнице. Слышно было, как осторожно толкают каталки к операционной.— Я уже перестал желать ее! — отрывисто повторил радист.— Слишком поздно.Снова молчание. Потом раздался голос Ле Кленша:— И все-таки теперь я так хотел бы… — Он не смел произнести слово, которое вертелось у него на языке.— Жить?И Ле Кленш заговорил:— Выходит, не понимаете? Я сам не понимаю. Все это происходило не здесь, а где-то в другом мире. Когда я вернулся сюда, я все понял. Послушайте. Там была эта черная каюта. Мы бродили вокруг нее. И ничего другого не существовало. Я хотел слышать, как она повторит еще раз «мой большой мальчишка». Не могу даже рассказать, как все произошло. Я открыл дверь. Она ушла. Там на набережной был человек в желтых ботинках, который ждал ее, и они бросились друг другу в объятия. Я проснулся — это самое подходящее слово. И с этих пор не хотел умереть. Но вот пришла Мари Леоннек вместе с вами. И Адель с этим мужчиной… Но что вы хотите от меня услышать? Уже слишком поздно, не так ли? Меня отпустили. Я пошел на траулер, взял револьвер. Мари ждала меня на набережной… Она не знала. Кто способен понять все это? Я выстрелил. Мне понадобилось немало минут, чтобы решиться. Из-за Мари Леоннек, которая была здесь.Он зарыдал. И закричал во весь голос:— Теперь мне все равно придется умереть. А я не хочу умирать. Боюсь умирать…Тело его билось в судорогах. Мегрэ позвал сестру, и она усмирила его жестами, точными от долгой профессиональной привычки.Траулер вторично издал свой душераздирающий рев, и женщины, провожавшие его, столпились на молу. Глава 11Отход «Океана» Мегрэ прибыл на набережную как раз, когда новый капитан отдал приказ отдать швартовы. Он заметил главного механика, который прощался с женой, и, приблизившись к нему, отвел его в сторону.— Мне нужна справка. Это вы, не правда ли, нашли завещание капитана и бросили его в почтовый ящик комиссариата?Главный механик смутился, заколебался.— Не бойтесь. Вы подозревали Ле Кленша. Думали, что таким способом спасете его. Тем более что вы все вертелись вокруг одной и той же женщины.Сирена с бешенством призывала опаздывающих, и на набережной люди обнимались в последний раз.— Не говорите мне больше об этом, ладно? Это правда, что он умрет?— Если только его не спасут. Где было завещание?— Среди бумаг капитана.— А что вы там искали?— Я надеялся найти одно фото, — опустив голову, признался Лаберж. — Вы позволите? Нужно…Канат упал в воду. Сейчас должны были снять сходни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31