Бедняга Милдред приняла бы ее за кинозвезду. Конечно, Милдред…
На какую-то секунду Пи-Эм показалось, что непринужденность Доналда наигранная — брат избегает разговора о себе. Но нет. Все совершенно естественно. Он как бы подводит семейный баланс. Удивительно, до чего же далеко разбросало кучку людей, сложившуюся когда-то в айовском поселке! Эмили в Лос-Анджелесе, Пи-Эм — в Аризоне, Доналд пытается перебраться в Мексику, папаша Эшбридж вторично женился и обосновался на одном из флоридских пляжей.
Счет оказался, видимо, неполон: Доналд сдвинул брови, словно припоминая, кого они забыли.
— Что с Пегги? — осведомился он.
Пи-Эм сунул голову в стенной шкаф, где рядами висели галстуки.
— Это Эмили тебе о ней рассказала?
— Да нет же! Ты сам написал мне о ней, еще когда жил в Чикаго.
— Она была неплохая женщина.
— Умерла?
— Нет. Вернее, не знаю. Мы развелись давным-давно.
— А…
Уж не собирается ли Доналд стать в позу судьи?
У него какая-то обескураживающая манера задавать вопросы.
— Вы ведь в церкви венчались, правда?
— Да. Она тоже была католичка.
— А Нора?
— Нора протестантка.
— Детей у тебя не было?
— Нет.
— Пегги работала?
— Да. В «Белл-телефон».
— А теперь?
— Не знаю. Наверное, по-прежнему работает.
На что это Доналд пытается намекнуть? Что они с Эмили наговорили о нем, Пи-Эм? Что он никогда не поинтересовался, каково Милдред с детьми? Пусть так.
Допустим, он виноват. Неизвестно только, стоило ли из-за всего этого портить жизнь себе.
Ах да, Пегги! Какое до нее дело Доналду? Пи-Эм женился на ней в Чикаго, когда ему было еле-еле двадцать. Он известил родителей, брата, сестру: в то время их семейные связи были еще довольно прочными.
Ему казалось, что он и сейчас помнит тон этих писем.
Правда, он предпочитает о них не думать. Он потерял голову. Жилось ему трудно, очень трудно: порцию спагетти в аптеке-закусочной и ту он мог позволить себе не каждый день. Он, должно быть, написал родным, что Пегги одобряет его честолюбивые планы и готова делить с ним нищету, что она — женщина простая, мужественная.
— Развода потребовал ты?
— Не помню уж точно, как вышло. Прожили несколько лет, потом увидели — ничего не получается.
— А Нора?
— Что — Нора?
— Она очень богата?
— Не знаю. Почему тебя это интересует?
— Просто так. Она намного моложе тебя.
— Ей тридцать два.
— Что представлял собой ее первый муж?
— Старый Чес?
— Так он был старый?
— Не в буквальном смысле. Ему было пятьдесят с чем-то, но волосы у него совсем поседели, и все звали его Старый Чес.
— Ты его знал?
— Да, по Тусону.
— Ранчо принадлежало ему?
— Да. Он поручил мне вести его дела. Я был тогда адвокатом в Тусоне.
— А!
Уже несколько раз Пи-Эм чувствовал, как кровь бросается ему в голову. Слова срывались с губ Доналда непринужденно, как бы невзначай, и лишь потом вы замечали, что их можно толковать в каком угодно смысле.
Куда он гнет? Ну ладно, Пи-Эм развелся с Пегги.
Вероятно, Доналд все-таки не думает, что брат его прикончил первую жену, чтобы отделаться от нее?
А Честер Мак-Миллан? Может быть, он убил и Честера Мак-Миллана, чтобы жениться на Hope?
— Послушай, Доналд…
— Да?
— Я устроил свою жизнь на свой манер — это право каждого. Я много работал. Работал всю жизнь, работаю теперь. Я никогда не давал себе поблажки и считаю себя порядочным человеком. Понятно?
— Что мне должно быть понятно?
Вот теперь изволь верить, что он наговорил все это совершенно непреднамеренно!
Доналд закурил сигарету. И все-таки, как он ни старался показать, что у него нет никакой задней мысли, она у него была. Он походил по комнате, потом встал перед братом, медленно поднял голову.
— Еще один вопрос, Пэт.
— Я же просил не называть меня так.
— Ладно. Еще один вопрос. Уверен ли ты?..
Говорил он неторопливо, не повышая голоса — скорее напротив, но четко выделяя каждый слог.
— Уверен ли ты, что тебе действительно хочется переправить меня через границу?
И, увидев, как негодующе вскинулся Пи-Эм, Доналд добавил:
— Погоди! Я, кажется, неудачно выразился… Ты уверен, что сделаешь все для этого необходимое?
— А что мне еще остается?
Отвечено плохо, но давать задний ход уже поздно.
— Ты здесь, у меня, так ведь? Твоя жена с детьми — на другой стороне. Надеюсь, что не подозреваешь меня в желании вызвать полицию и объявить: «Вот мой брат, которого вы ищете…»
Доналд задумчиво смотрел на старшего, и Пи-Эм было не по себе, словно он чувствовал себя виноватым.
— Короче, не понимаю твоего вопроса.
Доналд вздохнул.
— Ты прав. Тебе в самом деле не остается ничего другого.
Затем он перешел к техническим подробностям, и разговаривать стало легче.
— Ты убежден, что я не сумею переправиться верхом, как ковбой утром?
— Вполне убежден. Но допустим, тебе это удалось.
Что ты будешь делать один на том берегу?
— Ты всерьез думаешь, что мы заперты здесь на много дней?
— Вполне вероятно. Так полагают все старожилы нашей долины.
— Как ты перебросишь меня через границу?
— Еще не знаю. Всем местным жителям как со стороны Штатов, так и со стороны Мексики выдается специальный пропуск, позволяющий переходить границу в любое время. Мой уже давно не проверяют. Инспекторы знают меня в лицо. С начальником иммиграционной службы мы приятели, а патрули частенько заворачивают к нам пропустить стаканчик. Я вывезу тебя в своей машине.
Пи-Эм вспомнилась его последняя поездка за изгородь: ливень, холм, запах промокших насквозь девиц.
— Думаю, так и сделаем.
Лицо Доналда в первый раз выразило одобрение. Он бросил:
— Хорошо.
И тут же снова перехватил инициативу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40