А Сен-Фиакр вполголоса съязвил:
— Давай, давай, дорогуша.
Какая-то женщина уселась за стол, стоявший как раз посредине между столами обеих пар. Она по-приятельски улыбнулась официанту и негромко проговорила:
— Мне как обычно.
Ей принесли шерри. Она принялась пудриться и красить губы, а сама, хлопая ресницами, никак не могла Решить — на чей стол обратить призывный взгляд.
На кого стоит повести атаку — на широкого и уютного Мегрэ или на адвоката: тот выглядел куда элегантней и Уже с эдакой улыбочкой разглядывал ее.
— Вот так! Придется мне возглавить траурный кортеж, будучи в сером костюме, — тихонько проговорил граф де Сен-Фиакр. — Не могу же я одолжить черный костюм у дворецкого или надеть визитку покойного отца!
За исключением адвоката, явно проявлявшего интерес к новой посетительнице, все следили за партией на ближайшем бильярде.
Всего в кафе было три бильярдных стола, и на двух шла игра. Как раз в ту минуту, когда музыканты кончили играть, раздались крики браво. И вновь зал наполнился звоном бокалов и звяканьем посуды.
— Три портвейна!
Дверь то и дело распахивалась. Волны холодного воздуха постепенно растворялись в жаркой атмосфере кафе.
Кассирша щелкнула выключателем у себя над спиной, и над третьим бильярдным столом зажглись лампы.
— Тридцать очков, — произнес чей-то голос.
И, обращаясь к официанту:
— Стакан виши… Нет, лучше виттель-фрез.
Голос принадлежал Эмилю Готье — он старательно натирал мелом рукоятку кия. Затем поставил маркер на нулевую отметку. Партнером его был заместитель директора банка — мужчина с черными, подкрученными кверху усами, лет на десять старше Эмиля.
Лишь после третьего шара, который он влепил в стенку, Эмиль заметил Мегрэ. Чуть смутившись, он кивнул комиссару. Но потом настолько увлекся игрой, что совершенно перестал замечать что-либо вокруг.
— Если вас не пугает холод, то в моей машине, разумеется, найдется для вас место, — сказал меж тем Морис де Сен-Фиакр. — Позвольте угостить вас чем-нибудь? Знаете, я все же в состоянии заплатить за аперитив.
— Официант, — громко окликнул Жан Метейе, — закажите для меня телефонный разговор с Буржем, номер семнадцать.
Это был номер его отца. Через несколько минут он вошел в кабинку и закрыл за собой дверь.
А комиссар все курил свою трубку. Заказал вторую кружку пива. И, вероятно, из-за того, что он был подородней, чем адвокат, женщина остановила свой выбор на нем. Всякий раз, когда комиссар поворачивался в ее сторону, она улыбалась ему, как старому знакомому.
Ей и в голову не приходило, что он думал в эту минуту о старушенции, как называл покойную графиню ее собственный сын, об этой пожилой женщине, бездыханное тело которой лежало сейчас в комнате на втором этаже замка, а мимо шли и шли крестьяне, толкая друг друга локтями.
Он помнил ее совсем иной. Помнил, какой она была в те времена, когда вереницы машин еще не выстраивались перед «Кафе де Пари», а в самом кафе еще и в помине не было никаких коктейлей.
Мегрэ видел ее как сейчас: вот прогуливается по парку высокая грациозная молодая аристократка, точь-в-точь героиня народного романа, а рядом кормилица катит детскую коляску.
В те годы Мегрэ был еще ребенком, и волосы его торчали хохолком на затылке, как у рыжего служки и Эмиля Готье.
Как завидовал он графу в то утро, когда супруги отправлялись в Экс-ле-Бен в собственном автомобиле (одном из первых, появившихся в этих краях), заваленном меховыми пледами, шубами, от которых вся машина благоухала духами! Лицо графини было скрыто вуалеткой. Граф надевал автомобильные очки-консервы. Вся сцена походила на героическое похищение. А кормилица трясла ручонкой младенца, словно и он прощался с Родителями.
И вот теперь покойницу кропили святой водой, и от горящих свеч в комнате пахло паленым воском.
Эмиль Готье, деловито расхаживавший вокруг стола, с упоением предавался игре, время от времени с важным видом негромко объявляя счет:
— Семь…
И вновь примерялся ударить по шару. Он выигрывал.
Его черноусый начальник кисло проговорил:
— Потрясающе!
А поверх зеленого сукна глядели друг на друга двое мужчин: Жан Метейе, которому все что-то нашептывал улыбчивый адвокат, и граф де Сен-Фиакр, вялым жестом подозвавший вдруг официанта.
— Еще порцию грога!
Мысли Мегрэ обратились теперь на скаутский свисток. Замечательный бронзовый двухзвучный свисток, какого никогда не было у комиссара.
Глава 8
Приглашение на ужин
— Опять он собрался звонить, — вздохнул комиссар, увидав, что Метейе вновь поднялся с места.
Он проводил его взглядом, и оказалось, что секретарь направляется отнюдь не к телефонной будке и не в уборную. Между тем толстячок адвокат весь изъерзался, словно ему не сиделось на месте. При этом он то и дело поглядывал на графа. И даже как будто пытался изобразить подобие улыбки.
Быть может, Мегрэ был здесь лишним? Как бы то ни было, эта сцена напомнила комиссару некоторые эпизоды юности: компания приятелей сидит в какой-нибудь пивной вроде этого кафе, а где-нибудь в другой конце зала — две женщины. И вот начинаются споры, обсуждения, сомнения и колебания, в конце концов зовут официанта и просят передать записочку…
Адвокат пребывал в таком же возбуждении. И женщина, сидевшая за два столика от Мегрэ, ошибочно приняв это волнение на свой счет, заулыбалась, открыла сумочку и, вынув пудреницу, припудрила нос.
— Я сейчас вернусь, — обратился комиссар к Морису де Сен-Фиакру. Пройдя через зал вслед за Жаном Метейе, он обнаружил не замеченную им ранее дверь, за которой начинался широкий коридор, застланный красным ковром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37