страшно было прислониться к хрупким стенкам, а висевшие картины, казалось, еще не высохли.
Создавалось такое впечатление, в особенности, когда Джеймс вставал, что квартира слишком мала для него, что его поместили в коробку, где следует остерегаться малейших движений.
Справа, через приоткрытую дверь, виднелась ванная комната, где помещалась только сама ванна. Напротив, в стенном шкафу, разместилась целая кухня, и даже спиртовка была там.
Джеймс сидел в комнате, в маленьком креслице, с сигаретой во рту и книгой.
Мегрэ мог поклясться, что до его прихода оба молчали.
Каждый в своем углу! Джеймс читал. Жена вязала. С улицы доносился шум трамваев и автобусов.
И только. Дружеской атмосферы не чувствовалось.
Джеймс поднялся, протянул руку, слегка улыбнулся смущенно, как бы извиняясь, что его застали в подобном месте.
— Как дела, Мегрэ?
Непринужденная сердечность, свойственная ему, приобретала совсем иной оттенок в этой кукольной квартирке. Она резала слух. Она не гармонировала со всеми этими мелкими вещичками, с ковром, модерновыми безделушками, обоями, игрушечными абажурчиками.
— Ничего, спасибо!
— Садитесь. Я читал английский роман.
А взгляд недвусмысленно говорил: «Не обращайте внимания! Я тут не при чем. Я не совсем у себя здесь».
Женщина следила за ними, не отрываясь от работы.
— Есть что-нибудь выпить, Марта?
— Ты прекрасно знаешь, что нет!
И, обращаясь к комиссару:
— Это он виноват! Когда в доме есть хоть что-нибудь, бутылки опустошаются мгновенно! Плюс на стороне выпивает вполне достаточно.
— Послушайте, комиссар, может, спустимся в бистро? Но не успел Мегрэ ответить, как Джеймс замялся, вероятно, увидев настойчивый взгляд жены.
— Как вам лучше. Я…
Он со вздохом захлопнул книжку, переставил пресс-папье, стоявшее на низком столике.
Комната была не больше четырех метров в длину. А казалась вдвое больше, казалось, что две жизни протекали здесь, абсолютно не соприкасаясь.
Жена, устроившаяся по своему вкусу, шила, вышивала, хлопотала на кухне, кроила платья.
А Джеймс приходил в восемь, молча ужинал, потом читал, в ожидании, когда можно будет лечь спать на диван, заваленный цветными подушками, который на ночь превращался в кровать.
Теперь понятнее становился «свой собственный уголок» Джеймса на террасе кафе Ройяль, за стаканом перно.
— Да, спустимся, — согласился Мегрэ. Облегченно вздохнув, Джеймс тут же поднялся.
— Вы позволите, я только обуюсь.
Джеймс был в домашних туфлях. Он проскользнул между ванной и стеной. Дверь в ванную оставалась приоткрытой, но женщина едва понизила голос, заговорив:
— Не обращайте внимания. Он не совсем такой, как другие. Она стала считать петли:
— Семь, восемь, девять… Вы думаете, он знает что-нибудь о деле в Морсанге?
— Куда рожок подевался? — буркнул Джеймс, переворачивая все в шкафу.
Она взглянула на Мегрэ, как бы говоря: «Видите, какой он?».
Наконец Джеймс вышел; и опять он показался слишком большим для этой комнаты. Бросил жене:
— Я скоро вернусь!
— Видала я эти скоро.
Он знаком дал понять комиссару, чтобы тот торопился, наверняка опасаясь, как бы чего не изменилось. На лестнице он тоже выглядел слишком большим, словно не на своем месте.
В первом доме направо было бистро для шоферов.
— Другого нет в нашем районе.
Тусклое освещение над цинковой стойкой. В глубине четверо игроков в карты.
— Смотри-ка, господин Джеймс! — воскликнул хозяин, вставая. — Как обычно?
Он уже держал в руках бутылку водки.
— А для вас?
— То же самое.
Оперевшись локтями о стойку, Джеймс спросил:
— Вы были в кафе Ройяль? Я так и думал. Но я не смог».
— Из-за трехсот тысяч франков…
Он нисколько не удивился, не смутился.
— Что бы вы сделали на моем месте? Бассо свой человек. Сотни раз выпивали вместе. Ваше здоровье!
— Я вам оставлю бутылку, — сказал хозяин, который, вероятно, всегда так делал, а сейчас торопился продолжить игру. Джеймс говорил, не слушая:
— В общем-то, ему не повезло. Такая женщина, как Мало! Кстати, вы больше не видели ее? Она недавно приходила ко мне в контору спросить, не знаю ли я, где Марсель. Можете себе это представить? Совсем, как другой со своей машиной. А тоже еще приятель! Тот позвонил мне, чтобы сообщить, что вынужден будет потребовать стоимость ремонта и возмещение убытков за простой машины. Твое здоровье! Как тебе нравится моя жена? Мила, неправда?
И он опрокинул второй стакан.
Глава 7
Старьевщик
С Джеймсом происходила любопытная вещь, заинтересовавшая Мегрэ. По мере того, как он пил, взгляд его не только не тускнел, как у большинства людей, а, наоборот, прояснялся, приобретая неожиданную остроту и проницательность.
Рука его отпускала стакан только для того, чтобы снова его наполнить. Голос звучал вяло, неуверенно, безразлично. Он ни на кого не смотрел. Казалось, он растворился в этой атмосфере, спрятался там.
Игроки в глубине комнаты обменивались редкими фразами. Тускло поблескивала оловянная стойка.
Джеймс растерянно вздохнул:
— Чудно как-то… Такой человек, как вы, такой умный. А еще другие! Жандармы в формах… Судьи… Целая куча народу. Сколько их сейчас поднято на ноги? Сотня, наверно, если считать секретарей, переписывающих протоколы, телефонисток, которые передают распоряжения. Сотня, должно быть, работает день и ночь, потому что в Файтена попала совсем маленькая пулька.
Мгновение он пристально глядел на Мегрэ, и комиссар не мог понять, что это: высокопарная издевка или он говорит серьезно.
— Твое здоровье! Стоит все это того? А пока травят беднягу Бассо. Еще неделю тому назад он был богат. У него было солидное дело, машина, жена, сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32