Ему было почти неловко, что он одет во все черное, как крупье. Как только Мегрэ вошел, он обменялся с хозяином пристальным взглядом.
— Скажите, пожалуйста, мсье Жан…
Сразу видно было, что мсье Жан подумал: «Наверняка шпик».
— Вы давно держите это кафе?
— Скоро уже три года… Почему вы спрашиваете?
— А до этого где были?
— Если вас это интересует, могу сказать: служил барменом в «Кафе мира» в Монте-Карло.
В каких-нибудь ста метрах отсюда начиналась Круазет, и на ней высились большие отели «Карлтон», «Мирамар», «Мартине» и другие…
Ясно было, что «Кафе артистов» представляло собой задворки этой элегантной жизни. Впрочем, вся улица была задворками — на ней разместились красильни, химическая чистка, парикмахерские, бистро для шоферов, всевозможные мелкие мастерские, ютившиеся в тени роскошных отелей.
— Ваше кафе, вероятно, открыто всю ночь?..
— Да, всю ночь.
Конечно, его клиентуру составляли не курортники, а служащие казино и гостиниц, герлс из мюзик-холла, платные партнерши из дансингов, рассыльные, зазывалы, всякого рода посредники, сутенеры, жучки, торговавшие сведениями о фаворитах ипподромов или рекламировавшие ночные кабаки…
— Я вам еще нужен? — довольно сухо спросил хозяин.
— Не можете ли вы сказать, где мне найти некую Жижи…
— Жижи? Не знаю такой…
Женщина, поглощавшая сосиски с тушеной капустой, наблюдала за Мегрэ и хозяином, глядя на них усталыми глазами. Крупье встали из-за столика, так как было уже около трех часов дня.
— Скажите-ка, мсье Жан… У вас никогда не было неприятностей из-за лотерейных автоматов или чего-нибудь в этом роде?
— А вам какое дело?
— Я спрашиваю это потому, что если за вами уже имеются грешки, то дело может обернуться для вас плохо… Шарлотта — славная женщина… Она телефонирует своим приятелям, просит оказать ей услугу, но забывает уточнить, в чем тут суть… А когда человек держит коммерческое заведение, как вы, например, и у него уже были в прошлом небольшие неприятности, он обычно не стремится влипнуть в мокрое дело… Ну, хорошо. Я могу сейчас позвонить по телефону в полицию нравов, и, думаю, там мне без особого труда укажут, где найти Жижи… У вас есть жетончики для телефона-автомата?
Он встал и направился к телефонной кабинке.
— Простите! Что вы сказали? Мокрое дело? Это верно?
— Даю слово. Речь идет об убийстве. Если уж комиссар особого отдела специально приезжает из Парижа, надо полагать, что…
— Минуточку, господин комиссар… Вам обязательно нужно видеть Жижи?
— Я проехал для этого больше тысячи километров…
— Ну пойдемте. Только предупреждаю вас, толку вы от нее не добьетесь… Вы ее знаете? Два дня из трех она в бесчувствии. Я хочу сказать, что когда она раздобудет свое зелье… Ну, понимаете? А как раз вчера…
— Ну да, вчера, совершенно случайно, после телефонного звонка Шарлотты, она добыла это зелье, верно? Где она?
— Пожалуйте сюда… Она снимает где-то в городе комнату, но нынче ночью не в силах была стоять на ногах…
Одна из дверей «Кафе артистов» вела на лестницу «Отеля». Хозяин провел Мегрэ на антресоли. Постучался.
— К тебе пришли, Жижи! — крикнул он. Подождал, пока Мегрэ уже закрыл за собой дверь, а тогда, пожав плечами, вернулся к себе за стойку и, несколько встревоженный, взялся опять за газету.
Сквозь задернутые оконные занавеси просвечивало только радужное пятно. В комнате был беспорядок. На железной кровати лежала в одежде растрепанная женщина, уткнувшись лицом в подушку. Спросила сонным голосом: — Кто там?
Потом выглянул один глаз, очень мрачный.
— …ты уже пришел?..
Запавшие ноздри. Желтое лицо. Женщина была худа, угловата, черна как галка.
— Который час? Что не раздеваешься?
Она приподнялась на локте, выпила глоток воды, посмотрела на Мегрэ, стараясь прийти в себя, и, видя, что он чинно сидит на стуле у ее изголовья, спросила:
— Ты доктор?
— Что вам нынче ночью сказал мсье Жан?
— Жан?.. Замечательный парень… Он мне дал… Но вам-то что до этого?
— Он тебе дал кокаину, я знаю… Лежи, не вставай… И он говорил с тобой о Мими и о Проспере.
По-прежнему на улице гремели медные трубы, то ближе, то дальше, по-прежнему воздух пропитан был приторным благоуханием мимоз, словно никаких других запахов не существовало на свете.
— Проспер хороший…
Она говорила как во сне, с какими-то детскими интонациями. Потом вдруг жмурилась, морщила лоб, словно от внезапной острой боли. Язык у нее заплетался.
— А у тебя есть немножко? Дай!..
Ей вновь хотелось наркотика. У Мегрэ было неприятное чувство, что он вырывает секрет у больной, лежащей в бреду.
— Ты очень любила Проспера, верно?
— Он не такой, как другие… Очень уж добрый… А что за женушка ему попалась? Мими!.. Да так всегда бывает… Ты его знал?
Ну, еще одно усилие! В конце концов ведь это его обязанность.
— Когда он служил в «Мирамаре», верно?.. А вы трое танцевали в «Прекрасной звезде» — Мими, Шарлотта и ты…
Она строго произнесла:
— Не говори плохо про Шарлотту. Она славная… Влюбилась по уши в Проспера… Если б он меня послушался…
— Я думаю, вы встречались в «Кафе артистов», когда бывали свободны… Проспер был любовником Мими.
— Уж как он влюблен был!.. Даже поглупел… Бедняга Проспер… А потом, когда она…
И вдруг Жижи приподнялась на постели и спросила недоверчиво:
— А вы вправду ему друг? Просперу?
— Когда у нее родился ребенок, да?
— Кто вам про это сказал? Она только мне одной написала. Да и не так все началось…
Она прислушалась к музыке, опять приблизившейся к дому.
— Что это такое?
— Ничего…
На Круазет выехали разукрашенные цветами колесницы, пушечный выстрел возвестил о начале карнавального шествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41