Ж. П. Г, напрасно напрягает слух: теперь до него доносится лишь позвякиванье ножниц. Потом клиентка осведомляется:— Что вы посоветуете для белизны рук? Я пробовала огуречный крем, но безрезультатно.Ж. П. Г, поворачивает голову, чтобы лучше слышать, но тут как назло в салон входит крестьянин и останавливается на пороге.— Загляну попозже, — объявляет он, видя, что парикмахер занят.— Нет, нет, садитесь, пожалуйста. Я закончу минуты через три.Крестьянин колеблется, шаркает ногами и наконец усаживается.По ту сторону перегородки снова молчание.Теперь Ж. П. Г, в безумной панике. Он спрашивает себя, как решился зайти сюда, сесть в кресло, буквально оказаться пленником.Что если войдет Мадо?Он покашливает: волосы падают ему на щеки и щекочут. Парикмахер время от времени мягким, но властным жестом приподнимает ему подбородок.— Затылок покороче?— Да… Я тороплюсь.Ж. П. Г, говорит тихо — боится, что Мадо узнает его по голосу. А крестьянин вдобавок пускается в разговор, словно его о чем-то спрашивают.— Вы, значит, думаете, муниципальный совет проголосует за кредиты на перестройку Вокзальной улицы?— Говорят, — отвечает парикмахер, склонясь над затылком Ж. П. Г.— В таком случае можно хотя бы требовать, чтобы подрядчики были из местных. А тут уже, кажется, понаехали из Сента и даже Бордо.Парикмахер подмигивает Ж. П. Г, и немного погодя шепчет:— Это торговец строительными материалами из Марана.Слишком много звуков одновременно! Ж. П. Г, не удается сосредоточить внимание. Голосам из соседнего салона вторит столько других, что слов не разобрать.Иногда ему все-таки кажется, что он слышит Мадо.Он едва не попросил закрыть входную дверь, чтобы приглушить уличный шум.В зеркале он видит кассу — она расположена у входа и обслуживает все салоны. Рядом отодвигают стул. Кто-то встает. Раздаются шаги, и Ж. П. Г, мысленно следует за ними по лабиринту незнакомых ему помещений. Он предчувствует, что идущий остановится у кассы.И действительно, в зеркале возникает фигура в белом. Она облокачивается о барьер кассы и перечисляет:— Маникюр — десять франков. Лак — восемь. Коробка палочек… Кажется, три?— Три пятьдесят.Мадо поворачивается спиной. Ж. П. Г, видит ее волосы, затылок. Он вцепился в подлокотники кресла и так подался вперед, что парикмахер вынужден ждать, пока клиент займет прежнее положение.Мадо все еще не уходит. Она равнодушным взглядом окидывает мужской салон, направляется к порогу и несколько секунд стоит в дверях, дыша свежим воздухом и греясь на солнце.Наконец, мурлыча песенку, возвращается назад, минует кассу и исчезает в неведомых Ж. П. Г, глубинах здания.Парикмахер подносит зеркало к затылку клиента, чтобы тот оценил работу.— Очень хорошо.— Массаж?— Не надо.Он торопится уйти — ему не сидится на месте.Он теперь сам не понимает, какое душевное затмение привело его сюда. Крестьянин, человек деловой, уже поднимается с места, снимает пиджак и торопливо бросает:— Постричь и побрить.Парикмахер обмахивает плечи Ж. П. Г, щеткой, и тот роется в жилетном кармане, доставая мелочь.Ж. П. Г, выходит боком, как краб, и ударяется о притолоку. На улице до того убыстряет шаг, что со стороны кажется, будто он бежит.Он не знает, куда идет. Он только спешит удалиться от парикмахерской и не смеет оглянуться.Остановившись перевести дух, он видит, что он уже на плацу, около стоянки такси, где шоферы играют в «пробку» Игра, состоящая в сбивании монеты с пробки.

на залитом солнцем треугольнике мостовой.В церкви готовятся к венчанию. Зеваки выстроились в ряд на ступенях паперти, и десяток авто, медленно, один за другим подкатывая к храму, высаживают участников свадебного кортежа.Издалека, с порога кафе «Мир», на них глазеет официант с салфеткой через руку.На этот раз Ж. П. Г, не удерживается от искушения.Входит, направляется прямо к столику, за которым сидел накануне, и невозмутимо заказывает перно.Место выбрано удачно: отсюда просматриваются и зал кафе, и плац. Перно пропитывает усы Ж. П. Г, специфическим запахом, который он поминутно втягивает ноздрями.Он еще немного дрожит, как человек, избежавший несчастья. Как ни странно, это ощущение не кажется ему неприятным.«Она могла войти в мужской салон», — размышляет Ж.П.Г.Его взбадривает сознание, что он так близко соприкоснулся с опасностью. Вдруг он жмурится и пристально смотрит на игроков в «пробку»: ему померещился мучной торговец, который падает, держась обеими руками за живот.Чтобы избавиться от наваждения, Ж. П. Г, заставляет себя поочередно рассматривать игроков, но неприятное ощущение не проходит — имя Буайе то и дело приходит ему на ум.Он спрашивает себя — почему. В течение восемнадцати лет он так мало думал об убитом, что утром не без труда вспомнил его фамилию и даже сейчас не уверен, что торговца звали Изидором. 5 Это случилось в среду вечером. К занятиям в лицее Ж. П. Г, должен был вернуться только в пятницу и много бродил в одиночестве по городу и окрестностям. В тот вечер он выпил два перно в кафе «Мир». Это стало уже привычкой: два утром, два во второй половине дня.Кроме того, Ж. П. Г, купил папирос, хотя не курил уже восемнадцать с лишним лет. Выходя из кафе, он подумал о прежней квартирке Мадо, о «Гранд-отеле», и в памяти его ожили разные подробности — например, подушка с тремя кружевными воланами, похожая на белый пушистый цветок.Он никогда не видел потом такой низкой, такой широкой кровати. Одеяло было атласное, нежно-розового цвета.По утрам, опершись на локоть, так что его обнаженный торс выступал из белых простынь, Вайан смотрел, как завтракает Мадо, — сам он не ел и только курил.Пепельница стояла под рукой — на ночном столике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33