Вот и
на мне не особенно разживетесь. Чего вы добились? Того, что деньги сами из
страны удирают? Так какой дурак будет строить дом на гнилом фундаменте?
Эх, поздновато я понял, что не видать мне загранпаспорта... За это,
конечно, спасибо. Но я и другое понял: было бы у вас за что - давно бы вы
меня выдернули... А, что я в конце концов, треплюсь - да без прикрытия
ментов ни одно серьезное дело не обходится...
Сквозь слова проступал какой-то подтекст - и Строкач чувствовал это и
догадывался, к чему на самом деле клонит Теличко. Догадываться
догадывался, но и верить в это не хотелось, и нужно было найти этому
подтверждение, если есть хотя бы ничтожный шанс, что сказанное - правда.
- Что еще за прикрытие? Давайте-ка, Николай Васильевич, потолкуем об
этом в открытую.
Теличко усмехнулся, но глаза его остались мрачными.
- О чем толковать с человеком без паспорта?
- Заграничного, то есть? - осведомился Строкач.
- Само собой. Известно же: без бумажки ты букашка... Так вот, покуда
я букашка, и с женой поддерживаю контакты по телефону, говорить нам не о
чем.

Начальник отряда капитан Крымов за минувшие пару-тройку лет
превратился в подполковника, начальника колонии общего режима. Мощный,
широкий в плечах, он казался бы атлетом, если бы не смешно выпирающий
тугой живот, из-за которого мундир сидел на нем всегда как бы с чужого
плеча. Встретил он Строкача радушно, как старого приятеля, предложил кофе,
бутерброды. Подполковник явно скучал здесь у себя на отшибе, и свежий
собеседник для него был просто как дар небес, да и рассказчик из него был
не последний - Крымов профессионально цепко схватывал детали и
подробности.
- Помню я Засохина, как не помнить! Народу прошло через мои руки -
счету нет, а его помню. Это ведь они здесь срок по суду отбывают, а я -
бессрочный. Двадцать два года!.. Как при Сталине "четвертак", и все на
общем режиме... А беспредел здесь творится похлеще, чем на строгом. Там по
крайней мере какие-то свои законы соблюдают, и публика серьезная: попусту
ни нож, ни слово в дело не пускают. А здесь - сплошь шантрапа. Срока
"кошачьи" - год да три, вот они по-блатному и идут - с песней по жизни.
Шизо да БУР - за награду. Конечно, многих мы обламываем, но до того они и
пофорсить успевают. "Актив - за падло, отрицаловка - в авторитете".
- И вы так легко об этом говорите? Что-то не похожи вы на человека,
который идет у блатных на поводу.
- Не похож, верно. Только не все от меня зависит. Мой контингент к
оперу на вожжах не затащишь.
- Да... а места у вас здесь действительно тихие... Любопытно, а как
Засохин смотрелся на фоне этих тихих мест?
- А никак. Существовал как бы параллельно. Педиками не пользовался.
Парень молодой, но достаточно развитой. Он ведь школу окончил, так что и
времени свободного у него было достаточно. Я надеюсь, вы не думаете, что
мы тут их гоняем до изнурения. Ничего подобного. Режим, питание...
Некоторые даже полнеют.
- А Засохин? - напомнил Строкач.
- Нет, вот он как раз не пополнел, да и вообще, я бы сказал, не
изменился. Читал помногу, запоем. Я специально просматривал его
библиотечную карточку. Там тебе и Достоевский, и Хомяков, Чаадаев и
"Бхагавадгита", какие-то труды Рериха. Эти книги, кроме него, никто и в
руки с полок не брал. Библиотекарь удивлялась: он, представляете, религией
интересовался. Тогда это было под запретом, и я насторожился - сигнал
все-таки, хотя и тогда считал, что пусть лучше молятся, чем предаются
"суровой мужской любви". А потом думаю - черт с ним, пусть себе верует. И
шпана здешняя - у них принято, они могут за любую странность "юбку
надеть", - а вот отступились. Засохин поначалу некрепкий парень был, но
здесь спортом занялся, мускулы накачал...
- А говорите - не изменился.
- Нет, конечно, окреп. Жилистый парень, мускулистый, но драк избегал.
Хотя было, было... Один раз его просто спровоцировали, какой-то
полублатной. Но Засохин был прав и не отступил, а потом конфликт сам собою
угас. Я иной раз поражался - почему его не трогают. Думаю, все-таки его
считали не совсем нормальным. Ясное дело - если человек на каждом углу
треплется о духовной жизни и загробном мире, куда дальше?.. Я еще было
подумал - смотри, Крымов, у тебя под носом секту создают, посулил ему
"трюм", мозги остудить, он немного притих. Потом говорит - "взгляды
сменил". А вот о преступлении своем никогда не заговаривал. Даже странно:
"козырная" статья - тяжкие телесные со смертельным исходом. За такое
уважают, с чего ему было таиться? Потом я решил, что он стыдится - как же
так, проповедует одно, а сам человека угробил. Значит, все вранье? Таких
тоже не любят, но это те, которые с понятием. А сейчас что, одна мелкая
сволочь, ничего не смыслят: наколют на себя картинок что твоя Третьяковка,
а и не знают, какая татуировка что означает. Кстати, Засохин и точки себе
не дал наколоть. Странный парень, но что-то в нем было, жаль если опять с
ним что-то вышло... А тогда, коли б не эта его религиозная дурь, точно
выставил бы его отсюда условно-досрочно.

Октябрина Владленовна Скалдина смотрела на разор и столпотворение в
своем доме вполне безучастно. Она сидела, расплывшись рыхлым киселем в
старом кресле, разглядывая Строкача и понятых так, как если бы они были
полупрозрачными фантомами ее собственного воображения.
Между тем понятые поначалу робко, а потом со все более явным
недоумением переглядывались между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36