– Да что это вы, Таня! – раздалось над ее головой.
Самарин быстрым шагом шел по подземному переходу через Заневский. Пучкина пропала, пропал Морис, пропал Митя Шебалин. Не добралась до приемника-распределителя Вера. Бомжи ловят убийцу и наказывают его. Глупой мысли «чего же они не сдали его в милицию?» у Самарина не возникло, как не было ее и у Чекасова. В каждом мире свои законы.Пересаживаясь на «Площади Александра Невского», Самарин подумал, что, пожалуй, пошлет в Покровскую больницу Никиту, а Кате неплохо было бы прочесать психбольницы, где есть детские отделения, а потом наведаться в Институт славяноведения. Мать Пуришкевича придется взять на себя. Разумеется, он с удовольствием бы поменялся местами с любым из молодых следователей. Он уже сейчас поеживался, представляя, как встретится с этой женщиной.– Катюша, поспрашивай там, что за человек, не замечали ли за ним странностей… Список жертв паркового маньяка есть у тебя? Может быть, кто-то вспомнит, что в такой-то период он берет больничный и перестает ходить на работу, ну мало ли чего.– В чем он обвиняется, не говорить? – спросила Калачева.– Катя, – Самарин серьезно посмотрел на девушку, – ты юрист. Обвинение Пуришкевичу еще не предъявлено. Он ни в чем не обвиняется. А говорить сослуживцам, в чем его подозревают, я бы не стал. Всегда есть вероятность ошибки. И об этом надо помнить.Катя уже ушла, когда Самарина внезапно вызвал к себе Семен Семенович. Он выглядел неважно и, как показалось Дмитрию, упорно старался не смотреть в его сторону, а потому с нарочитым вниманием перебирал на столе бумаги.– Так, Самарин, – буднично сказал он, – дело Пуришкевича передают Березину. Только что поступило распоряжение сверху. Говорят, ты слишком загружен. – Он поднял голову. – А поскольку Михаил получает такое сложное задание, с него снимают ряд мелких дел. К тебе переходит дело Константинова.Кража в поезде дальнего следования. Все понятно?– Если честно, то нет, – покачал головой Дмитрий.– Это приказ вышестоящего начальства, – устало сказал Спиридонов, – и обжалованию не подлежит. Иди возьми дело Константинова, а Пуришкевича передай Березину. У меня все.«Ай да Гусаков, ай да сукин сын!»– Ты чего сам не свой? – Рядом с ним стоял Мишка Березин. – Спиридон на ковер вызывал?– Наоборот, обрадовал. – Дмитрий через силу улыбнулся. – На верхах произвели рокировку. Вампира тебе отдали, а мне твоего Константинова.– Ну и чего ты нервничаешь? – пожал плечами Березин. – С вампиром расставаться жаль? Пойдем ко мне, у меня есть лекарство. Мужики уехали на кражу, с товарного двора.– Что на этот раз?– Вскрыли вагон с запчастями для иномарок, – благодушно объяснил Михаил, Он вынул из сейфа плоскую бутылку коньяка «Дагестанский» и два стакана.Разлил по сто двадцать пять граммов.– Всегда бери в такой посуде. Махинаторам лень возиться с мелкой тарой, поэтому в плоских бутылках – наверняка нефальсифицированный.– «Почти наверняка». – Дмитрий поднял стакан. – Ладно, за успех.– Нашего безнадежного предприятия, – подхватил Березин и залпом опрокинул стакан.– Слушай, это из того состава, который только что прибыл из Германии? – спросил Дмитрий, прихлебывая коньяк.– Ага. Хорошо информированы, черти. В других вагонах «Рама», ее не тронули. И что в ней люди находят? Моя теща просто с ума сошла – ах, полезная, без холестерина! Да маргарин маргарином! Я ее спрашиваю: «Старушка, мил человек, объясните, чего ж вы в раньшее совейское время маргарин не жрали, на хлеб не мазали?» А она мне: «У „Рамы“ особый аромат». А по-моему, подсолнечным маслом за версту несет. Короче, я ей так сказал: если еще намерена видеть любимого зятя, чтоб на столе было масло. С холестерином, вредное. Иначе не приду. Вот такая я сволочь.– Да… – думая о своем, сказал Дмитрий.– В букваре-то, ты знаешь, опечатка. Там «Мама мыла раму», а надо «Мама ела „Раму“».Самарин рассмеялся.– Слушай, Мишаня, значит, они безошибочно выбрали именно вагон с запчастями. А охрана что?– Да чего-то там такое… То ли драка произошла поблизости, толи в другой вагон полезли… Охрана вся туда ну они под шумок и грабанули вагончик. Дело передали Кате Калачевой, пусть она и ломает голову.– Тут кто-то свой, вокзальный…– Все-то тебе, Дмитрий Евгеньевич, перевертыши мерещатся. Ты об этом Пониделко сообщи, он у нас устроит образцово-показательную операцию «Чистые руки»…Дмитрий, вздохнув, допил коньяк. Он хорошо помнил прошлую подобную операцию, которая не дала никаких результатов, кроме нервотрепки и писания идиотских бумажек. Так что перевертыши могут спать спокойно.– Да чего ты его мусолишь, как культурный.Самарин очнулся. Березин откручивал голову второй бутылке.Дмитрий допил последний глоток и покорно протянул стакан. На этот раз Михаил плеснул граммов по пятьдесят.Разговор перешел на другое. Мишка Березин стал рассказывать о дочери, у которой не ладилось сольфеджио. Музыкальная тематика напомнила о сестре. Как она говорила во время одной из ссор: «Мент – тот же преступник, только в форме».В чем-то она права. Конечно, не все менты преступники, да беда не в них.Хуже то, что каждый делает свое маленькое дело, а в другие не суется. Вот Мишка живет себе спокойно, опрашивает свидетелей, оформляет протоколы, готовит дела для передачи в суд, и ничто его не колышет, кроме дочкиного сольфеджио. Хорошо и просто.– Я собирался в больницу к матери Пуришкевича. Но теперь дело у тебя.– Да эта старперша наверняка ничего не знает. Будет только причитать…Может, съездишь, раз все равно собирался? – Березин разлил остатки коньяка. – А я пока подготовлю дело Константинова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127