ответила Криста, потому что видела в полуоткрытую дверь ванной, что Роумэн стоял, прижавшись левым плечом к стене; звенит обычно в том ухе, которое ближе к стене, странно. – Угадала?
Звенело в правом ухе.
– Умница, – сказал Роумэн. – Угадала. Слушай, когда мы начнем ссориться, а? Все знающие люди говорят, что после первого месяца супружества неминуемо должна случиться ссора... По пустяку, глупая, но обязательно ссора.
– Мне тоже так говорили. Это бы случилось, не будь ты Роумэном, а я Кристой.
– Не будь я старше тебя на пятнадцать лет...
– Не будь ты умнее меня в семьсот тридцать четыре раза... Я совсем от тебя голову потеряла, когда ты до конца ломал Лангера... А особенно, когда ты сказал, чтобы он сам открыл чулан и привел Ригельта... Они ведь могли оба убежать.
– В обкаканных штанах далеко не убежишь...
Криста засмеялась:
– Сюжет для Уолта Диснея – «волки в обкаканных штанишках».
Роумэн протер лицо одеколоном и вышел в комнату:
– Ты прекрасно сказала: «в штанишках»... Очень по-детски, так маленькие девочки говорят... Я очень гордился – мне тогда было лет шесть, – когда мне начали покупать брюки, а не штаны... Давай завтракать, время. Я должен быть у моего босса секунда в секунду, он педант, и за это я его ценю.
Криста знала, что в номере говорить нельзя. Роумэн предупредил ее, что, вполне возможно, друзья поставили их жилье на запись . Про то, чтобы она упомянула имена Лангера и Ригельта, они договорились заранее, на улице, – так или иначе он будет рассказывать о них Макайру, пусть тот знает загодя, но ни одного другого имени тех, которые они узнали во время стремительной поездки по Европе – Рим, Аскона, Гамбург, Стокгольм, называть не надо; еще рано; все зависит от того, как пойдет разговор в кабинете босса , какова будет его реакция на ту информацию, которую собрали Роумэн, Спарк и Штирлиц.
Криста молча улыбнулась Роумэну, показав глазами на отдушину; он отрицательно покачал головой, кивнув на телефон.
– Знаешь, конопуша, если сегодня разговор пройдет так, как я надеюсь, и мне удастся за неделю закончить дело, мы с тобой, наконец, возьмем отпуск и отправимся на какой-нибудь маленький остров... Чтоб ни души... Сейчас стали рекламировать Сан Блас, всего час лета от Панамы, крошечные островки в океане, живут индейцы, ловят рыбу и собирают кокосовые орехи. Правда, было бы чудно?
– Я даже боюсь об этом мечтать.
– Всегда надо мечтать о самом прекрасном.
– Только мечтай без оглядки.
– Буду.
– Какой мне надеть костюм?
– Поскольку их у тебя всего два, надень первый.
Роумэн рассмеялся:
– Первый – это серый? Или синий?
– Синий. К твоей седине идет синий цвет.
– А галстук? Серый?
– Красный. Почему все американцы так любят черные костюмы и черные галстуки? Вы одеваетесь, как гробовщики.
– Не оскорбляй нацию. Я патриот.
– Разве можно считать оскорблением замечание, которое продиктовано желанием лучшего?
– Можно, – вздохнул Роумэн и поднялся из-за стола. – Омлет был прекрасен, только ты забыла его посолить, конопушка.
– Правда?! Почему же ты не сказал?
– Потому что у нас нет соли. Купи. Ладно? И потом никуда не уходи из дома, портье предупрежден. Двери запри на цепочку. Телефон, куда в случае чего звонить, ты знаешь. Ругай меня.
– Мои друзья из театра говорили иначе: «Пожелай мне счастья и удачи».
– Так это ж актеры, конопуша...

...Выслушав Роумэна, – тот рассказал дело выборочно, Штирлица не упомянув, профессора Танка тоже, – Макайр поднялся и, закинув руки за спину, начал быстро и сосредоточенно ходить по кабинету; лоб разрезала продольная морщина, вокруг глаз собрались мелкие морщинки; остановившись у окна, он тихо сказал:
– Но ведь это ужасно. Пол... Значит, они выжили! Неужели жертвы были принесены понапрасну?
– Нет. Будь наши жертвы напрасными, наци действовали бы открыто. И не только в Европе, но и в нашей стране...
– В какой мере ваши материалы против них носят уликовый характер?
– Против каждого из тех людей, которых я назвал, есть по крайней мере два свидетельских показания. Все они члены НСДАП, люди СС, СД, гестапо или абвера. За каждым из них – преступление. Они должны быть отданы в руки правосудия...
– Легко сказать... Те, кто живет в Германии, – одно дело, там легче... А как быть со Швецией? Или Аргентиной? У нас и так натянутые отношения с Пероном... А Испания? Португалия? Как быть там?
– Очень просто: брать их там и вывозить. И передавать в руки Нюрнбергского трибунала.
– «Вывозить»? Называйте вещи своими именами, Пол... Не «вывозить» и не «брать», а организовывать похищения... И вы прекрасно понимаете, что назавтра же после случившегося государственный департамент будет завален нотами протеста по поводу вмешательства во внутренние дела Мадрида или Байреса...
– Что вы предлагаете? – Пол нахмурился, полез за сигаретами – плохой признак.
– Ничего. Предлагаю подумать. Есть некоторая разница между вами, человеком, совершившим подвиг, – да, да, я понимаю, каково было собрать подобную информацию, это настоящий подвиг! – и мною, чиновником, который обязан санкционировать действия. Будь проклят мой пост, черт его совсем побери! Как вы отнесетесь к тому, чтобы подключить к операции дипломатов?
– То есть? – Роумэн несколько опешил, достал из пачки «Лаки страйк» сигарету, закурил.
– Пусть наши юристы подумают, как можно побольнее нажать на Аргентину, Испанию, Парагвай... На режимы, скрывающие у себя наци.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209