Упырица отлетела на несколько шагов, словно ее ударили
молотом, но удержалась на ногах, выставила когти, обнажила
клыки. Ее волосы поднялись дыбом, зашевелились так, будто она
шла против резкого ветра. С трудом, кашляя, шаг за шагом,
медленно, но шла! Все-таки шла!
Геральт забеспокоился. Он, конечно, не ожидал, что такой
простой Знак совсем парализует упырицу, но и не думал, что
бестия так легко оправится. Он не мог держать Знак слишком
долго - это истощало, а меж тем упырице оставалось пройти не
больше десятка шагов. Он резко снял Знак и отскочил вбок. Как и
ожидал, застигнутая врасплох, упырица полетела вперед, потеряла
равновесие, перевернулась, поскользнулась на полу и покатилась
вниз по ступеням зияющего в полу входа в склеп. Снизу донеслись
истошные вопли.
Чтобы выиграть время, Геральт прыгнул на лестницу, ведущую
на галерейку. Не успел пройти и половины, как упырица вылетела
из склепа и помчалась за ним, словно огромный черный паук...
Ведьмак, дождавшись, пока она взбежит на лестницу, тут же
перемахнул через поручень и спрыгнул на пол. Упырица
развернулась на лестнице, оттолкнулась и кинулась на него в
невероятном, чуть ли не десятиметровом прыжке. Она уже не дала
так легко провести себя - дважды ее когти рванули кожаную
куртку ривянина. Но новый могучий удар серебряных шипов откинул
упырицу. Она закачалась. Геральт, чувствуя вздымающуюся в нем
ярость, покачнулся, откинул туловище назад и сильнейшим ударом
в бок повалил бестию на пол.
Рык, который она издала, был громче всех предыдущих. С
потолка посыпалась штукатурка.
Упырица вскочила, дрожа от неудержимой злобы и жажды
убийства. Геральт выжидал. Он уже выхватил меч и, чертя им в
воздухе зигзаги, шел, обходил упырицу, следя за тем, чтобы
движения меча не совпадали с ритмом и темпом шагов. Упырица не
отскочила. Она медленно приближалась, водя глазами вслед за
блестящей полоской клинка.
Геральт резко остановился, замер, поднял меч над головой.
Упырица растерялась и тоже остановилась. Ведьмак, выписав
острием двойной полукруг, сделал шаг в сторону упырицы. Потом
еще один. А потом прыгнул, вертя меч над головой.
Упырица съежилась, попятилась. Геральт был все ближе. Глаза
его разгорелись зловещим огнем, сквозь стиснутые зубы вырвался
хриплый рев. Упырица снова отступила, отброшенная мощью
сконцентрированной ненависти, злобы и силы, излучаемой
нападающим на нее человеком, бьющей в нее волнами, врывающимися
в мозг и внутренности. До боли пораженная неведомым ей прежде
ощущением, она издала вибрирующий тонкий визг, закружилась на
месте и в панике кинулась в мрачный лабиринт коридоров
дворцовых подземелий.
Геральт, сотрясаемый дрожью, остановился посреди залы.
Один.
"Сколько же понадобилось времени, - подумал он, - чтобы
этот танец на краю пропасти, эта сумасшедшая, жуткая пляска
привела к желаемому результату, позволила добиться психического
слияния с противником, проникнуть в глубины сконцентрированной
воли, переполнявшей упырицу. Воли злобной, болезненной,
породившей эту уродину". Ведьмак вздрогнул, вспомнив тот
момент, когда он поглотил этот заряд зла, чтобы, словно
зеркало, отразить его и направить на чудовище. Никогда он еще
не встречался с такой концентрацией ненависти и убийственного
неистовства. Даже у василисков, пользующихся самой дурной
славой.
"Тем лучше, - думал он, направляясь ко входу в склеп,
огромной черной дырой темнеющему в полу. - Тем лучше, сильнее
был удар, полученный самой упырицей". Это дает чуть больше
времени на дальнейшие действия, прежде чем бестия оправится от
шока. Вряд ли он способен еще на одно такое усилие. Действие
эликсиров слабеет, а до рассвета еще далеко. Нельзя допустить,
чтобы упырица проникла в склеп до утренней зари, иначе весь
труд пойдет насмарку.
Он опустился по ступеням. Склеп был невелик и вмещал три
каменных саркофага. У первого от входа крышка была сдвинута.
Геральт достал из-за пазухи третий флакончик, быстро выпил
содержимое, спустился в саркофаг и лег. Как он и ожидал,
саркофаг оказался двойным - для матери и дочери.
Крышку он задвинул только после того, как снова услышал
сверху рев упырицы. Он лег навзничь рядом с мумифицированными
останками Адды, на плите изнутри начертил Знак Ирген. Меч
положил на грудь и поставил маленькие песочные часы,
заполненные фосфоресцирующим песком. Скрестил руки. Воплей
упырицы он уже не слышал. Он вообще уже ничего не слышал:
четырехлистный вороний глаз и ласточкина трава набирали силу.

7

Когда Геральт открыл глаза, песок в часах уже пересыпался
до конца, а значит, он спал даже дольше, чем следовало. Он
прислушался - и ничего не услышал. Органы чувств уже работали
нормально.
Он взял меч в одну руку, другой провел по крышке саркофага,
выговаривая формулу, затем легко сдвинул плиту на несколько
вершков.
Тишина.
Он отодвинул крышку еще больше, сел, держа оружие наготове,
высунул голову. В склепе было темно, но ведьмак знал, что на
дворе светает. Он высек огонь, зажег маленький каганец, поднял,
на стенках склепа заплясали странные тени.
Пусто.
Он выбрался из саркофага, занемевший, озябший. И тут увидел
ее. Она лежала на спине рядом с гробницей, нагая, без чувств.
Она не была красивой. Худенькая, с маленькими остренькими
грудками, грязная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14