Через три часа в компании двух жандармов появилась Мари-Шарлотт. Она нисколько не смущалась, а наоборот, превосходно чувствовала себя.
Розина поразилась скромному виду маленькой стервы: она была сама невинность, смирение, покорность судьбе, такой несправедливой по отношению к маленьким детям.
– Боже мой, что ты натворила? – закричала тетка, увидев племянницу в такой компании.
Пожилой жандарм успокоил женщину:
– Можно вас на секундочку, мадам Бланвен…
Он отвел ее в сторонку, и Розина лишь успела заметить, что племянница хитро подмигнула ей.
У стража порядка было доброе лицо настоящего отца семейства. От него пахло кожей, сукном, из которого шьют военную форму, и дешевым одеколоном. Одно веко из-за ранения было несколько оттянуто к виску.
– Тут речь идет о деликатном дельце, – сказал жандарм. – Вы опекунша ребенка?
– Я всего лишь ее тетка, – поправила его Розина, – девочка сейчас на каникулах.
– Ваша племянница говорит, что ничего не сказала вам, боясь наказания.
– О чем не сказала? – забеспокоилась Розина.
– Значит, так. Три дня тому назад, гуляя в окрестностях, девочка столкнулась с Дьедонне Ниволя, мэром местечка Сен-Можи. Тот предложил ей прокатиться в его машине, на что малышка, не чувствуя подвоха, согласилась. Месье Ниволя завез ее в уединенное место и там изнасиловал.
У несчастной Розины кровь прилила к вискам. «В какое же говно затащила нас эта маленькая сучка!» – подумала она.
Ее ярость жандарм принял за возмущение.
– Видите ли, мадам Бланвен, сначала мы подумали, что это всего лишь фантазии малышки – девочкам ее возраста свойственно такое, – да только у нее есть доказательства!
– Доказательства? – пролепетала Розина. Жандарм достал из сумки пластиковый пакет со свернутым носовым платком, в одном из углов которого Нина вышила инициалы дочери (вышивка была ее любимым времяпрепровождением). Буквы M и Ш составляли разноцветную стилизованную бабочку; работа вышла глуповатой, но милой.
– Вы узнаете платок вашей племянницы?
– Конечно.
– Он насквозь пропитан спермой, девчонка сказала, что вытерлась им после полового акта. Мы отдадим этот платок в специальную лабораторию, и если исследования докажут, что это действительно сперма мэра, то его ожидает суд присяжных, мадам Бланвен, несмотря на весь его политический вес.
– Какой ужас! – вскрикнула Розина, по-настоящему напуганная этой перспективой.
– Вот еще что, – продолжал жандарм. – Девочка утверждает, что после прогулки они заехали в бистро. Попросив хозяйку показать ей, где находится туалет, она заявила той, что бывший вместе с ней мужчина пристает к ней. Хозяйка, узнав мэра, успокоила девочку. Мы заезжали в это бистро, все факты подтвердились.
– Ну и дела! – вздохнула Розина.
В это время Мари-Шарлотт давала попить Рашели.
«Мерзкая сучка! Да она живой в рай попадет!» – подумала Розина и отважилась на вопрос:
– Если состоится суд, это будет ужасно для девочки: ей придется еще раз пережить то, что произошло с ней. Вы согласны? Ее жизнь пойдет под откос, вы ведь знаете, какие сейчас люди!
– Знаю, но этого не избежать! Изнасилование ребенка – чрезвычайно опасное преступление.
Воцарилась тишина.
Розина подумала, что, оказавшись перед судом присяжных, мэр расскажет всю правду, ведь ему нечего будет терять.
– Странно, – продолжала женщина. – Все эти три дня я не заметила никаких изменений в поведении Мари-Шарлотт, она не казалась чем-то угнетенной.
– Девочки такие скрытные, – уверенно сказал жандарм, – уж я-то знаю: у меня их трое.
В туннеле забрезжил свет. Розина судорожно сжала руку жандарма.
– Месье, – прошептала она, – вы ведь не только представитель закона, но, прежде всего, вы мужчина. Что бы вы делали на моем месте? Отвечайте начистоту.
Взглянув на роскошную грудь Розины, мужчина почувствовал, как кровь быстрее побежала по его жилам. А прическа дамочки вообще привела его в восхищение: такую не грех и трахнуть. Поврежденный глаз похотливо заблестел.
– Ну, я – это другое дело, – ответил наконец жандарм.
– Как это?
– Я ведь мужчина, поэтому прежде всего набил бы харю этому типу.
– Ладно, а потом? Я ведь вижу: вы обожаете ваших дочек, их будущее беспокоит вас. Можете ли вы представить себе одну из них, дающей показания в суде, как ее изнасиловал какой-то садист?
– Ну да все понятно, – прошептал жандарм. – Поскольку в этом деле замешан известный человек, он должен – как бы это сказать – исправить то, что натворил. Например, дав девочке на приданое, так?
Хотя голос у стража порядка был весьма грубым, Розине почудилось, что запели птицы.
– Послушайте, – сказал бригадир, – это дельце необходимо обдумать.
– Согласна.
– Я зайду завтра.
Тысячевольтный взгляд, которым одарила жандарма Розина, поразил того в самое сердце.
– Скажите, в котором часу вы зайдете, я постараюсь остаться одна.
Мужчина с трудом сглотнул.
– Вас устроит около десяти часов? Я тоже приду один.
Улыбка вышла у Розины снисходительной и многообещающей.
– А пока я попрошу вас вот о чем: позвоните мэру и расскажите ему обо всем. Пусть этот подонок засуетится.
– Рассчитывайте на меня. Если хотите, я могу позвонить ему прямо из машины.
– Вы лапочка, я хотела бы присутствовать при этом разговоре.
Розина и бригадир уселись в синюю машину с эмблемой Национальной жандармерии.
Пока они дозванивались до Ниволя, подъехал Эдуар на своем новом «Ситроене-7 В». Заметив Рашель и Мари-Шарлотт в сомнительной компании с молодым жандармом, он вздрогнул и остановил свой автомобиль на приличном расстоянии – за трансформаторной будкой, а затем подошел поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116