Слово шокирует меня.— Неточно… Я принадлежу к секретным французским службам…— И это по приказу своего начальства вы убили этого человека?— Позвольте мне прикрыться профессиональным секретом.Она не настаивала.— Мы не останемся здесь до ночи? Она покачала головой.— Нет, но скоро здесь будет проезжать по соседней улице «Тур де Сюис», и все выйдут посмотреть. Тогда вы сможете подняться ко мне.Какая умная женщина, лучше не придумаешь. Я положил голову на согнутый локоть и погрузился в оцепенение, забыв о присутствии романтичной швейцарочки. Вдруг она стала трясти меня.— Пойдемте… Пришло время…— Вы думаете?— Да… Я живу на третьем этаже. Берите зонт и постарайтесь прикрыть лицо…Она собрала мою мокрую одежду и завернула в простыню. Мы пересекли двор, чопорные, как дипломаты при вручении верительных грамот.Лестница… Я кошусь на массивную дверь в страхе, что она откроется. Интересно, если кто-нибудь выйдет в этот момент, что он подумает, увидев мужика, завернутого в купальный халат?Никто не появляется. Мы взбегаем на три этажа, прыгая через ступени. Она толчком открывает дверь, так как догадалась не запирать ее. Я почти врываюсь в квартиру, которая состоит из просторной, светлой комнаты, большой кухни, служащей также столовой, и ванной комнаты.Я поставил закрытый зонт у входа и пошел положить свою одежду в ванную комнату. Она открыла дверь в комнату.— Садитесь…Я замечаю диван цвета лимонного дерева и сажусь на него.— Ложитесь, — советует моя маленькая хозяйка, — вы кажетесь очень усталым.Я действительно устал. И очень плохо себя чувствую. Я просто разваливаюсь, меня тошнит и, должно быть, поднялась чертова температура, так как руки у меня горят. Я чувствую, несмотря на свое состояние, что от меня страшно воняет. Малышка протерла меня одеколоном, но затхлость бассейна сильнее духов.— Скажите, мадемуазель, не могу ли я принять ванну?— Я хотела вам это предложить…Она ушла, и вот уже оба крана низвергают воду. Я покидаю диван и бреду, пошатываясь, в ванную. Молодая девушка смотрит на меня внимательно. Ее голубые глаза, кажется, начинают танцевать на лице.— У вас совершенно никудышный вид! — замечает она.— Нет, я… Кажется, я заболел в этой гнилой воде!Вода в ванне горячая. Она обнимает меня, как пуховое одеяло. Я, совершенно разбитый, вытягиваюсь… Мое сердце готово разорваться… я задыхаюсь… С бесконечным трудом я поднимаюсь и встаю на фаянсовый пол.Я не могу переносить давление воды, несмотря на ее нежность и тепло. Она вызывает в моей памяти пребывание в бассейне. Теперь я понимаю, что час, проведенный мною под кувшинками, будет одним из самых жутких часов моего существования. Со временем это перейдет в кошмар.Я беру халат, но не могу его надеть. Мои движения становятся все более неточными… Все в тумане… Мне холодно, я стучу зубами. Ограничиваюсь тем, что закрываюсь спереди банной простыней и вхожу в комнату. Малышка уже приготовила постель… Две белые простыни ждут меня. Я падаю в них…— Мне холодно! — говорю я, стуча зубами, — мне холодно…Она набрасывает на меня одеяла… Ничего не помогает… Она дает мне выпить немного спирта.— Послушайте, — шепчу я. — Я уверен, что заболел… Для вас лучше предупредить полицию…Я совершенно обессилел и не способен бороться со злом. Ее прохладная рука ласкала мой лоб.— Не бойтесь ничего, — шептала она. — Не бойтесь ничего.Я в самом деле заболел. Мне казалось, что я прошел сквозь туннель, пронизанный светом. Я открыл глаза, посмотрел, не узнавая окружающее, но что-то оно мне напоминало… Ах, да! Комнату малышки…Она приблизилась со шприцем в руке, решительным жестом подняла простыню и протерла ледяной ватой мое левое бедро. Запах эфира защипал нос. Я попытался протестовать, но почувствовал укол в мягкое место. Опять ощущение холода… Немного побледнев, она посмотрела на меня.— Как вы себя чувствуете?Мне казалось, что я могу говорить нормально, но артикуляция не получалась. Челюсти были, можно сказать, спаяны.— Теперь будет лучше… — сказала она.Мне удалось улыбнуться… Я сморщился и услышал свое «мерси». Она села на край дивана.— У вас пневмония… Я очень испугалась, что придется вас госпитализировать. Я сказала себе, что если сегодня утром ваше состояние не улучшится…Слова, которые она произносила, доходили до меня с некоторым запозданием, но я их вполне понимал. Они вызывали во мне реакцию, вопросы. Я сосредоточился. Мне надо объясниться… Почему, черт возьми, я не могу говорить? Пневмония, она же не осложняется кровоизлиянием в мозг, и тем не менее.— Это вы меня…Дальше я не мог говорить. Я догадался: это не паралич, а слабость.— Да, это я вас выходила. Я работаю сестрой милосердия в одной из больниц Берна, сейчас на каникулах, к счастью… По вашим симптомам я поняла, что с вами, и вводила вам сульфамиды…— Долго?— Два дня… Не шевелитесь… У вас начала падать температура.— Как вас зовут?— Франсуаза…Я слегка пошевелил пальцами. Она взяла меня за руку, и я сразу почувствовал, что мне лучше. Через мгновение я заснул. На этот раз это была не кома, а добрый храп отца семейства.Когда я проснулся, была ночь. Розовый свет разлился по комнате Франсуазы. Молодая девушка готовила что-то на электроплитке. Это что-то испускало вкусный запах теплого масла, что приятно отозвалось в моем желудке.Я закричал:— Франсуаза!Настоящий крик вырвался из моих промокших легких, и она прибежала с вилкой в руке, похожая на морскую богиню с трезубцем.— Что с вами?— Голоден!Она засмеялась. В первый раз. Она очень хорошо выглядела. На ней были штаны из черного шелка и что-то вроде прямой блузы небесно-голубого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30