— Вы это сделали?
— Да, и с тем большей охотой, что больная действительно нуждалась в нем. Она страшно страдала от ревматических болей…
— Синтия ни с кем не общалась?
— Насколько мне известно, нет. Я никогда не видел в их доме никого постороннего.
— Может быть, вы встречали Синтию с кем-нибудь в другом месте?
— Нет, Он вдруг замолкает, и я понимаю, что у него мелькнула какая-то мысль.
— Вы о чем-то вспомнили, доктор? — любезно настаиваю я.
— Действительно.
— Я вас слушаю.
— Дело в том…
— Речь идет об очень важном деле. Совершено уже два убийства, и ваш долг рассказать мне все…
— Ну что ж, представьте себе, что однажды вечером, скорее даже ночью, когда мы с женой возвращались от друзей из Каина, я заметил девушку на улице.
— Сколько могло быть времени?
— Часа два ночи.
— Где она была?
— Она выходила в обществе мужчины из ночного бара “Золотая дудка”, довольно сомнительной репутации.
— Вы уверены, что это была именно она?
— Тем более уверен, что она меня узнала и спряталась за своего спутника.
— Как он выглядел? Врач пожимает плечами.
— Я не успел его рассмотреть. Я так удивился, встретив эту девушку в такое время в подобном месте… Однако мне кажется, это был довольно молодой и довольно высокий парень…
Я позволяю себе похлопать его по согнутому плечу, так велика моя радость.
— Вы оказали полиции большую услугу, доктор. Спасибо!
— Это здесь, — говорит мне Фернейбранка, показывая пальцем на низкую дверь, к которой надо спуститься по четырем ступенькам.
Изнутри доносятся звуки музыки и шум голосов. Светящаяся вывеска над дверью изображает стилизованную дудку, над которой идут неоновые буквы: “Золотая”.
— Что это за заведение?
— Пфф, не более сомнительное, чем многие другие. Здесь есть всего понемножку: туристы, местная “веселая” молодежь…
Он показывает на ряд из примерно пятидесяти мотоциклов, выстроившихся у стены заведения.
— А блатные?
— Тоже, но ведут себя тихо.
Мы заходим. В этой норе так накурено, что в нее не согласился бы войти ни один шахтер даже за месячное жалование.
Из проигрывателя рвется истеричная музыка. На танцевальной дорожке, размером чуть больше почтовой марки, трутся друг о дружку несколько парочек, нашептывая обещания, которые тут же начинают выполнять. У стойки толпа. Несколько типов расступаются, давая нам дорогу. По-моему, комиссара здесь хорошо знают.
Бармен, длинный лысый мужик с большим носом, подмигивает ему.
— Приветствую, господин комиссар. Какой приятный сюрприз… Вам, как обычно, маленький стаканчик?
Фернейбранка краснеет из-за присутствия рядом знаменитого Сан-Антонио, которого воспринимает как сурового пуританина.
— Точно, — отвечает Казимир и делает знак бармену. — Мы можем поговорить, Виктор?
Виктор без радости кивает. Должно быть, он постукивает, скорее даже стучит вовсю, но не на публике же. Он наливает нам два стаканчика и подходит, скребя затылок.
— Да?
Я достаю из кармана водительские права Синтии, которые сохранил у себя после гоп-стопа Толстяка, и показываю на фотку:
— Вы знаете эту девушку?
Виктор кивает своей физией термита-туберкулезника.
— Ага, вроде бы знаю, но уже давно ее тут не видел.
— Расскажите нам немного.
— О чем?
— О том, как она себя вела, когда заходила в “Дудку”… Он качает головой:
— Странная киска. Пришла как-то вечером совсем одна, села за столик в глубине зала и заказала виски. Она была похожа на лань, вырвавшуюся из загона. Выпила, закрыв глаза, закашлялась, потом расплатилась и ушла. Все заняло каких-то три минуты.
— А потом?
— Она вернулась на следующий вечер. На этот раз сидела дольше и выпила два скотча. Ребята пытались ее снять, пригласить потанцевать, но она им не отвечала. Это стало у нее привычкой. Малышка приходила каждый день. Когда в десять вечера, когда в час, а То и позже… По-разному.
Еще бы, черт возьми! Она дожидалась, пока заснет старуха. Для этого она и просила у Гратфига снотворное для тетушки Дафны. Она задыхалась в своей тюрьме, и “Дудка” стала для нее отдушиной.
— Продолжайте, старина, вы очень увлекательно рассказываете.
— Правда? — жалко улыбается бармен, бросая на меня взгляд, кривой, как штопор.
— Считайте это официальным заявлением.
— Так вот, через некоторое время ее закадрил один малый.
— Кто?
— Пфф, один бывший актеришка, без особых талантов. Продулся в казино и с тех пор промышлял по маленькой…
— Что вы подразумеваете под “промышлял”? Бармен косится на Фернейбранка. Мой коллега подбадривает его кивком, и тогда парень засовывает в ноздрю палец.
— Он работал с наркотой?
— Я понял, что да, — уклоняется он от прямого ответа.
Звенья цепочки соединяются одно с другим со скоростью, превышающей световую.
— Как его заглавие?
— Ну, вы знаете…
Фернейбранка раздраженно прищелкивает языком.
— Колись, сынок, — сухо советует он, — тебе не впервой.
— Его звали Стив Марроу.
— Это его настоящее имя?
— Думаю, да. А вообще я с его свидетельства о рождении ксерокс не снимал.
— Где он здесь кантовался?
— В гостинице “Приморская сосна”.
— И вы говорите, он соблазнил малышку?
— В два счета, может, потому, что тоже был англичанином. Эта девочка была такой строгой, что не отвечала даже тем парням, которые заговаривали с ней вежливо, а в его объятия упала, так сказать, как перезревший плод с ветки.
— Красивая метафора. Что дальше?
— Дальше ничего… Они какое-то время продолжали встречаться, а потом исчезли. Я осушаю свой стакан.
— Налейте-ка нам по новой, мой славный Виктор, и выпейте с нами.
— В какой гостинице вы собираетесь остановиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40