Вдруг псевдо-Клюни слабо моргает.— Понял, — констатирую я.Я стараюсь формулировать вопросы так, чтобы он мог отвечать “да” или “нет”.— У вас был приступ полиомиелита, — говорю, — вы находитесь в “стальном легком” понимаете?Новый взмах ресниц.Странный допрос. У меня такое ощущение, что я участвую в фильме ужасов.— Вам стало немного лучше, но, возможно, это ненадолго. Короче, мы не можем быть уверены в вашем выздоровлении. Поэтому, если вы хотите кому-нибудь сообщить, что с вами случилось… Вам есть кого предупредить?Он остается неподвижным. Светло-голубые глаза ничего не выражают; видят они меня или уже нет? Судя по их странному блеску, это весьма сомнительно.Думает ли он? Доходит ли до него смысл слов?Я поставил успех всей партии на этот вопрос… В таком состоянии он вряд ли понимает, что я полицейский, а доносящиеся до него слова являются официальным допросом.— Кого надо предупредить?Если умирающий сумеет ответить на этот вопрос, я смогу начать расследование, дойти до истока…Это самое главное. — Кого надо предупредить?Тут я замечаю, что он физически не может ответить на этот вопрос, поскольку не в состоянии говорить, Он может отвечать только “да” и “нет”.Надо найти систему…— Вам есть кого предупредить? Он моргает.— Женщину?"Да”, — отвечает он, опуская веки.— Она живет в Страсбуре? Неподвижность.— В Париже?Неподвижность.Черт, не могу же я перебирать все города мира!— Она живет во Франции?Это слишком обще, но что делать?Он отвечает утвердительно.— Хорошо… В большом городе?"Да”.Мне все больше и больше кажется, что я играю в “города”. Но эта не игра, а трагедия.Врачи, медсестра и полицейский следят за перипетиями этой реальной драмы с двумя персонажами, из которых говорит только один.Все напряжены и нервничают больше, чем если бы присутствовали при сложной хирургической операции.— В большом городе на востоке? Неподвижность.— На юго-востоке? Неподвижность.— На юге? Взмах ресниц.— В Марселе? Неподвижность.— В Ницце? Неподвижность.— В Канне?Он моргает.Наконец появился хоть какой-то результат… У него есть женщина, которую он хочет предупредить, и живет она в Канне.— Эта дама живет в квартире?"Да”, — говорят мне его опущенные веки.— В центре города?Я вздрагиваю…— Ее фамилия Клюни? Неподвижность.Рано обрадовался, комиссар Сан-Антонио! Я решаю брать быка за рога, что в данном случае означает обратиться к алфавиту.— Вы меня хорошо понимаете?"Да”, — отвечает он.— Я буду медленно называть буквы в алфавитном порядке Когда дойду до первой буквы фамилии этой женщины, вы дадите мне знак.Я начинаю: “А .. Б…"Он делает знак.— Ее фамилия начинается на “Б”? — спрашиваю я.Утвердительный знак.— Прекрасно. Теперь вторая буква.Я продолжаю медленно перечислять буквы, и на “Л” он делает мне знак.— Вторая буква “Л”?"Да”. Третья буква обязательно должна быть гласной. Тут мне везет сразу. Ею оказывается “А”. Я считаю нужным уточнить:— Значит, ее фамилия начинается с “Бла”? Утвердительный знак.— Продолжаем.Я начинаю снова перебирать алфавит. Глаза типа неподвижно смотрят в одну точку. Я уже дошел до “Т”, а он так и не подал мне знак.Один из врачей касается моей руки.— Можете остановиться. Он умер. Глава 4 Полный финиш!Ваш друг Сан-Антонио прокатился из Парижа в Страсбур исключительно затем, чтобы узнать от умирающего, что у того в Канне есть баба, чье заглавие начинается с Бла. Согласитесь, что это не фонтан…Мрак, как в пузырьке с черными чернилами, да еще с загустевшими!Первое: найден тип с прекрасно изготовленной бомбой в чемодане, но нет ни малейшего представления, как он собирался ее использовать.Второе: этот малый перед тем, как протянуть ноги, дает согласие, чтобы мы связались с женщиной, чтобы сказать ей, что с ним произошло. Достаточно ли ясно соображал псевдо-Клюни, чтобы понимать, что мы нашли или вот-вот найдем его бомбочку в чемодане? Да, конечно, он соображал, раз мог вести утомительную (для умирающего) игру в алфавит. А если соображал, что становится жарко, зачем сунул свою жену — или мать, или кого еще — в пекло?Ни фига не понятно!Я поднимаю шляпу, потому как жмурик есть жмурик и к нему надо относиться с уважением.Поворачиваюсь к коллеге из страсбурской полиции.— Пошли?Он утвердительно кивает, не спрашивая меня, куда идти. Я непринужденным жестом прощаюсь с эскулапами и следую за коллегой.— Странное дело, а? — спрашивает он.— Да. Чувствую, мне придется попотеть, чтобы размотать этот клубок.Я сажусь в машину, предоставленную в мое распоряжение.— Куда хотите ехать 7 — спрашивает он.— В отель, где он остановился. Он дает указания шоферу. По дороге я говорю ему:— Прикажите сфотографировать этого бандита с открытыми глазами. Мне нужен хороший снимок, как для отдела идентификации.— Хорошо.Машина останавливается. Я выхожу из нее один.— Займитесь фотографиями. Они нужны мне срочно. Встречаемся в полицейском управлении. Я хочу осмотреть вещи умершего А пока забронируйте мне спальное место в поезде на Лазурный берег. Есть такие?— Конечно.— Хорошо.— Вам прислать машину?— Не надо, обойдусь своими силами.Он смущен тем, что должен прощаться со мной сидя, в то время как я стою, и проделывает целый ряд ужимок, являющихся в его представлении поклонами.Я его успокаиваю кивком.Затем я толкаю вращающуюся дверь отеля.Маленький грум в синей ливрее бросается мне навстречу, осматривает мои руки, надеясь найти в них пару чемоданов, а увидев, что они пусты, смотрит за меня. Поняв наконец, что я без багажа, а следовательно, не нуждаюсь в его услугах, он теряет к моей персоне всякий интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35