Я быстро осматриваю ее и не нахожу никаких подозрительных следов. Она умерла сама.
Восхищаюсь присутствием духа и сообразительностью работников этой жральни. Официанты с завидной корректностью уносят Япаксу в квартиру владельца ресторана, расположенную в соседнем доме. Вызываем районного врача. Он приходит, констатирует смерть и заявляет, что малышка умерла от эмболии. Он нам советует по-тихому увезти ее, чтобы избавить хозяина ресторана от неприятностей с правоохранительными органами. Ее кладут в мою машину, и я гоню в морг. Мне кажется, необходимо произвести вскрытие.
А вы как считаете?
Глава 12
Странная ночная прогулка, вы не находите? Тело моей прекрасной Япаксы прислонено к спинке сиденья и изредка падает на меня. Тогда мне приходится поправлять ее локтем. Настоящий кошмар. Наконец я довожу мою пассажирку до морга, звоню судмедэксперту и прошу его срочно произвести вскрытие. Возможно, малышка действительно умерла от эмболии, но мне это кажется сомнительным.
— Ваше заключение передайте мне завтра по телефону, доктор, говорю я.
Я быстро покидаю зловещее место и захожу в первое же бистро проглотить двойную порцию водки. Решительно, малышке было на роду написано не дожить до конца этого дня. Ее отпуск закончился. Сейчас она разговаривает наверху с бородачом. Надеюсь, он не будет к ней особо придираться из-за ее грехов — они у нее так хорошо получались!
Я выпиваю еще одну двойную порцию водки, но и это не согревает мне душу. Иногда мне хочется биться головой о стенку.
— Ну что же! Можно сказать, что вы влезли в чертовски запутанную историю! — заключает Старик.
Он соединяет руки на бюваре, смотрит на свои розовые ногти и вздыхает:
— Мы ведем расследование, находясь на краю пропасти, и не можем сделать ни единого шага.
— Что насчет погибших прошлой ночью? — спрашиваю.
— Нас попросили сделать вывод, что преступление совершено ворами, которых застали на месте преступления.
— Кто об этом попросил?
— Генеральный консул. Он лично позвонил мне сегодня утром.
— И не дал вам никаких объяснений?
— Он и не должен мне их давать. Ему прекрасно известно, что дипломатический корпус, особенно у нас, пользуется всеми привилегиями.
— Но все-таки у них нет привилегии расстреливать пациентов в больницах, молодых женщин у них дома и ажанов при исполнении служебных обязанностей, равно как и выбрасывать из окон стекольщиков, настоящие они или фальшивые! — взрываюсь я.
Старик жестом успокаивает меня.
— Конечно, нет, — соглашается Безволосый, — но центр расследования находится в консульстве, а это запретная территория.
— А если я проникну на эту запретную территорию, патрон?
Он энергично мотает головой.
— С меня хватит и прошлой ночи! Берюрье застрелил двух членов персонала, этого достаточно!
— Эти члены собирались меня убить, позволю вам заметить. Деталь, может, и малозначительная, но считаю нужным о ней напомнить.
— Вы проникли в консульство путем взлома! — Замечает Старик.
Честное слово, сейчас мы с ним опять начнем грызться.
— По-вашему, дело надо закрыть? Он хмурит брови.
— Разве я сказал что-нибудь подобное? Нет, мой дорогой, я просто прошу вас действовать покорректнее, соблюдая правила игры. А они требуют, чтобы вы игнорировали консульство.
— Консульство ладно, но не личное жилище консула.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я только что порылся в телефонных книгах. Очень поучительное чтение, господин директор. Консул живет в Рюэй-Мальмезон, точь-в-точь, как Первый.
— Какой Первый?
— Первый консул, иначе называемый Бонапартом! Старик никогда не любил хохм, особенно в критические периоды. Моя шутка ему совершенно не понравилась.
— Прошу вас, мой дорогой, без каламбуров… Я продолжаю улыбаться, что сдерживает мое желание вылить ему на котелок содержимое его чернильницы.
— Так вот, господин директор, как я вам сказал, консул Алабании живет в Рюэй-Мальмезон. Он ищет прислугу: няню и шофера. Меня всегда интересовала домашняя жизнь людей. Особенно дипломатов… Если вы сможете подготовить мне к завтрашнему дню фальшивые документы и рекомендации, я попытаю удачи…
Он расслабляется.
— Вот это неглупо, — говорит он, — Может быть, вам действительно удалось бы…
Дребезжит телефон. Он снимает трубку.
— Вас, — ворчит Старик, протягивая трубку мне. — Мед-эксперт.
Врач сообщает, что вскрытие бедняжки Япаксы не выявило ничего подозрительного. Кажется, она и вправду умерла естественной смертью, что составляет слабое утешение.
Но для окончательного заключения нужно будет провести целую серию анализов. Я благодарю доктора за его старания и прошу у босса разрешения уйти в мои владения.
Он мне его дает.
Прежде чем идти домой, я заглядываю в бистро напротив пропустить стаканчик. Берю, окруженный группой слушателей, толкает речь. Его лоб заклеен пластырем, нос разбит, глаз окружен синяком, бровь рассечена, а одна рука на перевязи. Он рассказывает, как произошел “несчастный случай”:
— Старуха бросается под колеса автобуса. Он бы ее смял в лепешку.
Я без колебаний мчусь вперед, хватаю ее в охапку, толкаю на тротуар, но сам отскочить не успеваю и получаю такой вот апперкот. Я думал, у меня башка разлетится на кусочки. Собрался народ. Мне еле удалось помешать им пронести меня на руках, как триумфатора. Какой-то старикан с орденской лентой спросил мою фамилию, чтобы представить меня к медали “За спасение”.
Этот подвиг встречен одобрительным шепотом. Я считаю, что момент благоприятен для большого шоу, и делаю вид, будто только что вошел и ничего не слышал.
— Ну что, Берю, — сочувствующе спрашиваю я, — твоя жена успокоилась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31