Я разбит, как девушка, которую изнасиловал полк казаков.
Такова жизнь! Иногда такое ощущение, что у тебя на плечах груз всего мира…
Я звоню и, ожидая коридорного, в последний раз припадаю глазом к дырке в стене. Это с нее начались все мои неприятности… Соседний номер теперь пуст. Только развороченная постель по-своему рассказывает о страсти любовников, занимавших эту комнату.
Наконец в дверь стучат. Я кричу, чтобы входили. За моим багажом пришел тот же коридорный, который относил на почту драгоценную посылку Ван Борена.
Он угодливо улыбается мне.
— Вы звонили, господин комиссар? И этот знает, кто я! Пора сваливать… А что касается этого звания, мне кажется, я его больше не заслуживаю.
— Да. Отнесите мои вещи вниз…
— Хорошо, господин комиссар. Он берет мой чемодан.
— Какая история, а? — говорит он. — Бедный месье Ван Борен… Как вы думаете, его убили? Мне хочется его задушить.
— Мне это неизвестно…
— А я думал, что дело ведете вы, — Он подмигивает — Я сказал себе…
Он ставит чемодан и показывает на дырку в стене.
— Я решил, что вы за ним следили… Снаружи-то это тоже делали…
Он снова берет чемодан и собирается уходить.
— Эй!
— Да, месье?
— Что вы имеете в виду, говоря: “Снаружи это тоже делали”?
У этого парня нюх на чаевые, как у бретонского спаниеля на бекасов. Я выкладываю перед ним крупную купюру.
Он убирает ее в карман молча, как будто это носовой платок, потом ставит чемодан на пол и садится на кровать.
— За Ван Бореном следили два дня… Я это сразу заметил.
— Правда? И кто за ним следил?
— Мужчина…
— В круглой шляпе, в плаще и с усами?
— Нет, этот приходил за его багажом. Я говорю о том, кто расспрашивал меня насчет посылки…
Я чувствую примерно то же, что парень, порвавший лотерейный билет, думая, что он ничего не выиграл, а потом сообразивший, что читал его вверх ногами.
Я хватаю его за грудки.
— Говорите!
Он не задает вопросов, зная, что меня интересует.
— Вчера, после обеда, после того как забрали багаж месье Ван Борена, пришел один мужчина… Он расспрашивал меня о нашем клиенте…
Сказал, что из полиции…
— Сколько он тебе дал? Он пожимает плечами.
— О, господин комиссар! — И добавляет:
— Пятьдесят франков.
— Что он хотел узнать?
— Клал ли Ван Борен что-нибудь в сейф отеля… Он хотел, чтобы я разузнал об этом без шума. Я разузнал и сказал, что не клал, но попросил меня отправить посылку на имя дамы, носящей ту же фамилию, что и он, и проживающей в Льеже…
— Ты ему это сказал?!
Я поднимаю лакея за полосатый жилет. Он бледнеет и вяло пытается вырваться.
— Но, господин комиссар, он мне сказал, что он полицейский!
На этого кретина, дающего вам самое фальшивое объяснение, которое только можно придумать, просто не хватает зла!
— Как он выглядел?
— Мужчина лет пятидесяти, говорит с немецким акцентом… Лысый…
— С каких это пор бельгийские полицейские разговаривают с немецким акцентом?
Он понимает, что дал маху, утверждая, будто думал, что разговаривал с полицейским, и отводит глаза.
— Ладно. Пятьдесят лет, лысый… Что дальше?
— Довольно полный, одет в черное…
— Это все, что он сказал?
— Да…
— Ладно, выноси мой багаж…
Приближается время отъезда.
Четверть часа спустя я сижу в большом зале вокзала, куда прибыл на полчаса раньше, чем нужно.
У меня в кармане лежит билет, и я стараюсь забыть историю Ван Борена, его друзей и знакомых… Нерешенные головоломки вредят здоровью…
Сегодня вечером, у себя дома, рядом с моей старушкой Фелиси, я напишу Робьеру своеобразный рапорт, отправлю его авиапочтой, и благодаря этому инспектор сможет сделать огромный шаг вперед…
Я купил в киоске “Франс суар”, но не читаю ее, берегу для дороги.
Я мотаюсь по залу ожидания, рассматривая рекламные щиты… На одном названия всех театров, киношек, кабаре и ночных баров города…
Я машинально пробегаю глазами список.., и внизу колонки останавливаюсь, пораженный. В одной из ячеек читаю:
"Двадцать семь”. Элитарное кабаре. Танцы, развлечения. Льеж, улица Бургомистра Постена, дом 27”.
Музыку, ребята!
Жизнь продолжается! Как и вчера, я бегу в камеру хранения, сдаю чемодан, вскакиваю в тысячепервое такси и во всю силу легких требую отвезти меня на улицу Бургомистра Постена, к дому двадцать семь…
Глава 19
Флаг по ветру, шпаги наголо! Пусть я рискую окончательно рассобачиться со Стариком, еще раз пропустив поезд, но это, по крайней мере, будет не напрасно. Я в удовлетворительном состоянии. Все мои тревоги, ошибки и слабости отброшены. Мне наплевать на фактор времени!
Сейчас только одно имеет значение — полный успех! И я добьюсь его, если меня до этого не прикончат…
Выскочив из тысячепервого такси, я смотрю на дом номер двадцать семь.
На его белом фасаде намалеваны две огромные цифры. Заведение закрыто. Оно открывается только по вечерам. Представляю себе: дешевый зал, три унылых музыканта и “широко известная звезда радио и грампластинок”, пытающаяся произвести эффект “уже слышанного”, имитируя манеру знаменитых исполнительниц.
Из скромного заведения не доносится ни единого звука, не видно света.
Я сворачиваю на боковую улицу, ища черный ход, нахожу его и вхожу внутрь благодаря моей отмычке…
Унылый серый коридор ведет в другой коридор, намного шире первого, почти холл. С одной стороны этой буквы “Т” находится зал “27”, полностью соответствующий моим представлениям. Напротив зала располагаются служебные помещения: гримуборные, туалеты, кабинет, кухня…
Я рыскаю повсюду, вынюхивая, высматривая, ощупывая… Если заявится владелец, начнется громкий возмущенный крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32