Полагаю, это ты подала Карлу совет отпустить меня на волю, чтобы я нашел лампу. Он согласился. Ты получила возможность убрать меня, что в тюрьме было практически невозможно. Предварительно ты отдала необходимые приказы, и карлик присутствовал при моем выходе на свободу. Он попытался кокнуть меня, пока я спал, но, как видишь, я сыграл с ним злую шутку…Итак, мое нежное сокровище, птичка моя райская, что ты скажешь об этой истории?— Она чудесна! — отвечает эта стерва и вонзает мне в грудь кинжал. Глава 19 Могу вас уверить, что, когда вам в мясо входит лезвие длиной в двенадцать сантиметров, это очень неприятно. Ее движение было таким быстрым, что я не мог его предотвратить Однако благодаря моей потрясающей реакции я сумел его немного парировать, отчего кинжал, вместо того чтобы пощекотать мою аорту, вошел наискось, в бок.Я вырываю его из раны, и струя крови бьет на два метра. Грета отшатывается. Девушки всегда боятся испортить свои тряпки.— Правильно сделала, что отпрыгнула, — говорю я ей. — Кровь плохо отстирывается.Она тяжело дышит, как гиена.Я делаю из платка тампон, чтобы остановить кровотечение.— Ах ты шлюха тевтонская! — говорю. — Таким подлым ударам вас учат в школе?— Замолчи! — сухо приказывает она.— Нет, моя маленькая, молчать будешь ты. Откуда на меня свалилась такая девица? Это ж надо: приходит за порцией постельных удовольствий с тесаком в трусах! Хватит трепа. Теперь ты мне скажешь, куда спрятала BZ 22! Нет, сначала ты скажешь, что такое этот BZ 22.— Как! — восклицает она. — Ты этого не знаешь?— Я же тебе говорю… Ты что, думаешь, я хочу поиграть в угадайку?— Ты слышал об атомной энергии? Эта штука раздробляет материю. В лампе содержится газ, ускоряющий процесс раздробления. Этот газ очень редкий. В мире существует всего четыре капсулы с ним, и все у Германии.— За исключением одной…— Да, за исключением одной. Союзники ведут такие же исследования, но у них нет газа, и они готовы дорого заплатить, чтобы заполучить его.— Если я правильно понимаю, ты не ярая патриотка?Мое замечание хлещет ее, как удар плеткой.— Избавь меня от твоих комментариев.— Ладно. Скажи мне, где спрятала лампу, и можно будет строить любовные планы…Она разражается хохотом.— Ты ударился головой! — улыбается она.— Да вроде нет…Я вытаскиваю чемодан Бравара, отсоединяю микрофон и пишу на листке блокнота адрес моего приятеля, после чего звоню коридорному.— Вот “штука”, — говорю я. — Через четверть часа этот чемодан должен быть доставлен по назначению.Он обещает заняться этим, бросив все дела. Я жестом отпускаю его и наливаю себе стаканчик портвейна. Потом расстегиваю пиджак, который застегнул, чтобы коридорный не заметил моей раны. Кровь остановилась.— Знаешь, какую шутку я с тобой сыграл, моя нежная садистка? Я установил в комнате микрофон, и все, о чем мы говорили, записано. Ручаюсь, что твой друг Карл отдаст целое состояние, чтобы получить эту пластинку. Он даже предпочтет ее дискам Тино Росси.Она не может опомниться.— Теперь аппарат в пути на базу. Один мой друг сделает две копии нашей милой беседы и поместит их в надежное место. Неплохо задумано, а?От изумления она так разинула рот, что можно запросто любоваться ее миндалинами.— На что ты надеешься? — едва слышно спрашивает она.— На все…— То есть?Я наливаю себе новую порцию портвейна.— Мне нужны три вещи: лампа, Жизель и возможность уехать в Англию.— Это слишком! — усмехается она. — Может, тебе и удастся заполучить BZ 22 и удрать с ним, хотя это маловероятно. Но не рассчитывай, что сможешь освободить свою девку. Карл сохранит ей жизнь только в обмен на лампу.Она размышляет.— Сколько бы я ни искала, вижу только один возможный выход.— Говори…— Я дарю тебе свободу, и это все. Верни мне пластинки, и я дам тебе удрать в Англию. Даже лучше: помогу с побегом!Я пожимаю плечами.— Я не изменю своего решения, милочка. Или я получаю три известные вещи, или ничего. Теперь я влип в эту историю по уши, а у меня нет привычки спорить по мелочам, когда занимаюсь делами такого масштаба Или я одержу победу, или отправлюсь к предкам. Середины быть не может.— У тебя нет сигаретки? — спрашивает она.Я достаю ей сигарету и прикуриваю.Она с наслаждением делает несколько затяжек и вздыхает: “Спасибо”.— Ты действительно крутой парень, — шепчет она.— Настоящий утес.— Но одной смелости мало. Если позволишь, теперь я изложу ситуацию. Ты думаешь, что очень хитер со своей записью, но она, по сути, интересует только меня.— Объясни!— Так вот, невинная овечка, из-за нее гестапо может мне сесть на хвост, но поскольку я сама осторожность, то, не теряя времени, убегу в Лондон. Ты только ускоришь события.Я закидываю в себя большой стакан портвейна, чтобы прочистить голос:— В этих условиях, дорогая, я применю сильные средства. Я позвоню Карлу, попрошу его приехать, расскажу ему правду и в качестве доказательства своих слов представлю запись. Он заставит тебя признаться, куда ты спрятала лампу, поверь мне. Знаешь, какие методы он к тебе применит? Так я спасу жизнь себе и своей подружке.Она не отвечает сразу, потом кашляет из-за дыма, щекочущего ей нос.— Не будь ребенком. Ты прекрасно знаешь, что мы никогда не собирались оставить в живых тебя и твою девку. Обещания Карла…Я хмурю брови. Я догадывался, что на слово этих людей полагаться нельзя, и рад услышать от нее подтверждение моей догадки. Так я вижу реальность, как она есть. Она не блестящая, но, может быть, если я сумею взяться за дело, положение еще можно спасти.— Ты правильно сделала, что сказала мне это, — говорю я. — Раз так, применю вот этот метод.Я подхожу к Грете и отвешиваю ей великолепный удар в челюсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44